Я помню тебя, учитель (1969)

Мир не кровью,

А дружбой и любовью

Должны мы уберечь.

Ганс Сакс

Азербайджанский кинематограф, отсчитывающий собственную историю с августа 1898 года, пережил свои взлёты, падения, периоды застоя, но его ренессанс пришёлся на вторую половину 60-х. При этом началом возрождения стал фильм «Наш учитель Джабиш», более известный в русской адаптации под названием «Я помню тебя, учитель», снятый режиссёром Гасаном Сеидбейли, имевшим к тому времени в послужном списке не одну киноленту, в том числе и военной тематики. Но если прежде он снимал фильмы исключительно по собственным сценариям, то на этот раз основой сюжета стали рассказы Максуда Ибрагимбекова «Наш сосед Македон» и «1001-я ночь войны». Для известного ныне писателя, сценариста и режиссёра, это был лишь второй киноопыт, но творческий тандем состоялся, и со временем фильм вошёл в топ-20 азербайджанского кино.

Квинтэссенцией успеха стала замечательная литературная основа. Максуд Ибрагимбеков прекрасный рассказчик. Творчество русскоязычного советского азербайджанского писателя перекликается с романами Нодара Думбадзе, новеллами Фазиля Искандера, но при этом автор весьма достоверно передал атмосферу военного Баку, детали аскетичного быта, выверенные и всесторонне раскрытые психологические портреты. Всё это вполне удалось перенести в картину, изменив лишь некоторые детали. Герои остались те же, лишь жена учителя Джабиша стала не только пилить мужа, но, похоже, ещё и изменять ему, а неразлучные друзья Намик и Македон стали постарше, но это всё те же мальчишки. Ещё вчера они вели баталии двор на двор самодельными мечами из выпрямленных молотком стальных обручей со старой бочкотары, а уже завтра их проглотит, словно огнедышащий дракон, фронт войны настоящей. Но сегодня они беззаботны, хоть и голодны, им ещё нужно закончить школу, пока в ней не разместили военный госпиталь и совсем ещё дети не понимают всех ужасов войны, а потому могут с лёгкостью спросить у отца — а не дезертир ли он, раз до сих пор в тылу? В том не было их вины, поскольку война где-то там под Сталинградом. На Баку же так и не упало ни одной авиабомбы, не долетело ни одного снаряда, лишь регулярно приходили похоронки в дома в одночасье овдовевших матерей семейств. Многие мужчины так и не вернулись к поседевшим от горя жёнам и осиротевшим детям, а вчерашние мальчишки так и не познали радости первой любви. В годы войны с фронта не вернулся каждый 13-й азербайджанец.

А каково было тем, кого так и не призвали? Все войны рано или поздно заканчиваются, и потому учитель должен учить, не смотря ни на что. Да и много ли проку от близорукого Джабиша, прозванного учениками кроликом, на фронте? И от отца Намика, работавшего нефтяником по 14 часов в сутки, участвуя в добыче бесценного сырья для производства горючего, пользы в тылу было больше, нежели стать очередной мишенью для шальной пули или осколка. До 70% отечественных танков и иной боевой техники потребляли каспийскую нефть. Уму понятно всё, но совесть мучила и звала на защиту Родины. Да, именно совесть, а не абстрактный героизм, более свойственный мифам, эпосам и биографиям серии ЖЗЛ, но не творчеству Максуда Ибрагимбекова. Он полностью дегероизирует персонажей и потому в фильме показаны обычные люди, живущие в пору выпавших на их долю тяжких испытаний. Они просто живут, принимая те или иные решения, исходя из здравого смысла. Так жена Джабиша постоянно была вынуждена думать о пропитании троих детей и мужа, чьей учительской зарплаты хватало лишь на пару кило сахара либо пару фунтов масла. Ради детей она не только была готова на всё сама, но и отчаянно пыталась спустить мужа на землю, отвлечь от рассуждений о высоких материях. Всё тщетно, поскольку настоящий учитель — не только отличный физик и химик, он призван учить примером, что и показал блестяще в финале фильма, дав ученикам последний урок бескорыстности и благородства. Это был момент катарсиса, не только изменивший всю дальнейшую жизнь Джабиша, но и, вне всяких сомнений, оказавший влияние на дальнейшую жизнь его учеников. Более того, от финальной сцены, вызвавшей аллюзии на «Балладу о солдате» Григория Чухрая, зритель получает мощнейший эмоциональный месседж. А не для того ли он и усаживается всякий раз с надеждой перед большим или малым экраном?

Фильм снят в традициях реализма, но не социалистического, с присущим ему пафосом, а, скорее, где-то ближе к итальянскому неореализму. Оттого, при всей серьёзности сюжета, Гасан Сеидбейли нашёл место для ироничности, столь свойственной прозе Максуда Ибрагимбекова. Война и мир, добро и зло, печаль и радость, чёрное и белое — всё это и многое другое достаточно достоверно передаёт дуализм условной реальности, отражающей наш несовершенный мир, и оттого возникает доверительная, едва ли не интимная атмосфера, в которой зритель искренне сопереживает не героям, а почти приятелям. Близость войны передаётся ненавязчивыми, но весьма точно дозированными монтажными вставками: плакатов военной поры; санитарных машин, подвозящих раненных с полей битвы; почтальона, доставляющего дурные вести; женщин, рыдающих над похоронками: документальных и стилизованных под документальные кадров о боевой вахте сил ПВО. Вне всякого сомнения, большой плюс фильма в том, что снят он в монохроме и, слава богу, пока не расколерован. Это придаёт ему пусть иллюзорную, но аутентичность.

«Люди все хотели понять, где война — и что в ней гнусного… Она в страшном одиночестве того, кто сражается, и того, кто остается в тылу, в позорном отчаянии, охватившем всех, и в нравственном падении, которое со временем проступает на лицах. Наступило царствие зверей» Так говорил Альбер Камю. Увы, он не мог видеть этот фильм — просто не дожил, но авторы фильма наверняка знакомы с трудами французского писателя, философа-экзистенциалиста, поскольку их картина о том же. И потому цитате здесь самое место.