Я вижу солнце (1965)

Фильм Ланы Гогоберидзе «Я вижу солнце» — настоящая жемчужина! По количеству льющейся с экрана доброты, по эмоциональной глубине персонажей картина может соперничать с лучшими фильмами советского кино. Лана Гогоберидзе очень чутко и ответственно подошла к одноимённому роману Нодара Думбадзе, подарив зрителю прекрасную экранизацию, в которой воплотилось всё самое лучшее из авторского текста. По этой же причине Лана Левановна нашла возможность в виде закадрового голоса включить в фильм целые абзацы романа, позволяющие прочувствовать весь колорит, всю самобытность творчества Нодара Владимировича Думбадзе. Поэзией прозы Нодара Владимировича пропитан весь фильм. Любой кадр, любая сцена — это абзацы его книги, написанные не столько рукой, сколько сердцем. Перед зрителем проходит череда персонажей, каждый из которых — целый мир радости, печали, скорби.

Дато (Гела Чичинадзе) — стержень фильма. Именно его глазами зритель видит всё происходящее на экране. Именно Дато даёт оценку поступкам и событиям. Именно он является жизненной опорой для Хатии (Лейла Кипиани). Строчки из романа Думбадзе прекрасно иллюстрируют экранный образ героини: «На работу звали всех, и на работу выходили все, кто мог работать. Не звали лишь Хатию. Но в этом не было нужды: Хатия вставала раньше всех. Уложив венцом на голове золотистые косы, она шла на чайную плантацию, громко здоровалась со всеми, становилась в ряд и начинала осторожно срывать нежные побеги, ощупывая каждый из них своими красивыми тонкими пальцами. Если мы работали на прополке кукурузы, Хатия, став на колени, руками вырывала траву. Или же садилась на краю делянки и молча всматривалась куда-то вдаль, в беспокойную синеву неба».

Удивительно поэтический фильм, в чём немалая заслуга оператора Георгия Калатозишвили. Именно благодаря его таланту не просто увидеть, а «остановить кадр» зрителю открывается многогранный духовный мир Хатии: «Улыбаясь огромными голубыми глазами, Хатия улыбалась всем и всему. Она без слов понимала всех. Она радовалась чужим радостям и переживала чужое горе. Она была удивительно умна и на редкость сообразительна, знала всё, что происходило на селе, и умела давать людям советы, всегда добрые, правильные и удачные. И потому все любили Хатию. В школе Хатия никогда ничего не записывала. Она всё запоминала наизусть и считалась лучшей ученицей в шестом классе, лучшей и самой красивой. Хатия никогда не смотрела людям в лицо — взор её был устремлён в пространство. Она была от рождения слепой».

Человек — удивительное создание. Мы не замечаем, насколько щедро нас одарила природа, не замечаем этого, пока не лишаемся чего-то очень важного — зрения, слуха, способности говорить или способности двигаться. Но как может человек знать, чего он лишился, если он никогда этого не видел? Как можно объяснить Хатии, что её огромные глаза голубого цвета, если она никогда не видела радуги? Как можно объяснить девушке, что она очень красивая, если она никогда не видела чужого лица? Влюблённый в неё Дато, как молитву, проговаривает слова надежды, что если Хатия видит солнце, значит, зрение может к ней вернуться. А если нет? Если девушка навсегда останется в мире, где существует единственное светлое пятно — размытый круг солнца? Но и это не пугает Дато, потому что он знает — без Хатии для него жизни нет. Без Хатии даже солнце, которое он сам видит прекрасно, перестанет для него светить…

Искренняя благодарность создателям фильма за возможность окунуться в мир, где, несмотря на все тяготы войны, люди не утратили главного — доброты и душевной щедрости. В отдельных сценах буквально теряешь дар речи, а от игры Лейлы Кипиани перехватывает дыхание. В фильме нет лишних кадров, лишних сцен. Здесь каждый персонаж — это маленький кусочек огромной мозаики под волшебным названием — Искусство. Искусство, которое очищает…

«За красоту нельзя любить — ведь красота… она уходит. Учитесь искренне ценить тепло, что изнутри исходит. Есть люди, и они живут, не видя листьев пряных зелень, и то, как облака плывут, и то, как день сменяет темень».