Гамлет (1964)

Итак, вслед за многими поговорим и мы немножко о Принце Датском. В моей видеотеке их три: Лоренс Оливье, Иннокентий Смоктуновский, Мел Гибсон. Видел Владимира Высоцкого на Таганке, смутно помнится Пол Скофилд (гастроли англичан в 50-х годах), превратившийся у Дзефирелли в Призрака.

Лучший из всех, конечно, Иннокентий Смоктуновский, как и сам фильм Григория Козинцева. «Прохождение Призрака» — образ такой силы, что с ним рядом мало что можно поставить. До сих пор – мурашки по коже.

У меня сложилось свое представление о тайне Гамлета. Моя версия. Центральная фигура трагедии — не Гамлет, а его мать. Гертруда любит Клавдия, давно и страстно. Она вынуждена жить с обоими братьями, но король ей ненавистен, он мешает ее любви.

Гамлет, конечно, рожден ею от Клавдия. Это ее стыдная, страшная тайна, о которой не знает никто. Она толкает Клавдия на убийство вконец опостылевшего мужа. Теперь она может законно соединиться с любимым человеком, отцом ее любимого сына. Но она должна еще решить вторую часть своей жизненной проблемы — сблизить двух любимых людей, Клавдия и Гамлета, которые ничего не подозревают о подлинном своем родстве. Это ей не удается. Клавдий чувствует исходящую от Гамлета смертельную угрозу и неуклонно ведет дело к его гибели.

Ну, и еще маленький штришок напоследок к моей безумной, конечно же, версии. Вы обратили, разумеется, внимание, как ведет себя Гертруда, которой Гамлет поведал страшную тайну Призрака? Вместе с ним она пылает негодованием — и прочее, и прочее, и прочее.

Как бы не так. Да, как бы не так. Она предпочитает считать Гамлета безумным и опирается на Клавдия, как любящая и верная жена. И как она встречает бунт Лаэрта? «Визжат и рады, сбившись со следа! - Назад, дрянные датские собаки!» (акт IV, сцена 5).

Та еще Гертруда. Недаром ее сыночка отворотило от Офелии — он напрочь разуверился в женщинах из-за страшного открытия о своей матери!

Фильм сразу же удивляет тем, что все персонажи заучили строки Шекспира-Пастернака и говорят рифмами. Это настраивает на некоторый уровень условности происходящего, который нужно принять. И принимаешь его довольно быстро, ибо реалистичный антураж и приземлённая манера игры актёров не добавляют театрального фарса, но заставляют этот фильм звучать так, как остальные привычные нам фильмы.

Немного раскрою тему, которую зацепил пару строк выше. Антураж фильма удивляет своей реалистичностью. Богатые интерьеры замка Эльсинор, огромные стены, каменистый берег под ними. Всё снималось в разных местах: берег, замок снаружи, внутренний дворик, помещения, но выглядит так, как-будто это реальное место, которое существует, пока ты смотришь фильм.

Теперь, после дифирамб, можно спеть и хулы. Во-первых, возраст Гамлета. Офелия выглядит как молодая девушка, но и Гамлет по сюжету такой же, и в пьесе на это делается акцент. Но при всём желании есть только пара кадров, где Смоктуновского можно с натяжкой принять за двадцатилетнего. В остальных он выглядит на свой возраст, который в два раза больше, чем у его «нимфы». Во-вторых, фильм всё же иногда срывается в фарс, и на мой взгляд, это ему совсем не идёт. Довольно странно и даже забавно выглядит Смоктуновский, когда в монологах прерывается на двухсекундный визг-крик, а потом снова продолжает вещать обычным тоном. Истерики так не выглядят. Лаэрт тоже позабавил. С таким театральным пафосом челночные прыжки в могилу ещё никто не устраивал. Ну и последнее: в некоторых кадрах из-за грима герои выглядят совсем как фарфоровые куклы с белоснежным лицом. И, думается мне, это не было задумкой.

В целом, картина мне понравилась. Захватывающая, интересная. Я смотрел её глубокой ночью, под утро, и она помогла избавиться от сна — слишком интересно было. Есть спорные моменты, но их совершенно не много, а с некоторыми и вовсе можно смириться и даже принять.

Советская классика от представителя молодого поколения получает…

8 из 10

Авторитетное британское издание «The Guardian» поставила картину советского режиссёра Григория Козинцева «Гамлет» 1964-го года выпуска на второе место в списке лучших экранизаций произведений Уильяма Шекспира, написав в аннотации: «Забудьте постановки Лоуренса Оливье и Кеннета Брана, лучшее киновоплощение датского принца на экране создал русский режиссёр». Пожалуй, большего признания, чем от одного из самых уважаемых изданий Британии, трудно заслужить.

Данная картина смогла очень точно и досконально передать атмосферу исходного литературного произведения. Почти два с половиной часа зритель наблюдает за полным и детальным переносом событий известнейшей трагедии британского драматурга на киноэкран.

Конечно, особых похвал заслуживает главный актер фильма Иннокентий Смоктуновский, сумевший в уже подбирающимся к сорокалетию возрасте изобразить на экране комплексного персонажа, находящегося в рассвете молодых сил, который страдает от потери отца и скоропостижной женитьбы собственной матери с братом отца — нынешним королем Дании.

Мрачность и сумасшествие ключевого персонажа, а также окружающей его действительности, включая безжизненные каменные замки, холодно-буйное море, двуличие всех и каждого в королевстве, ярко выражаются походу повествования, великолепным образом оживляя расписанные подробно действия пьесы.

Стоит выделить Анастасию Вертинскую в роли Офелии, бесподобно воплотившую роль сошедшей с ума героини, не пережившую гибель отца от рук возлюбленного в прямом и переносном смысле.

Единственным отличием картины от оригинального текста является сцена признания Короля в злодеянии перед самим собой. В пьесе Гамлет подслушивает его и готовиться убить, однако оставляет это до более подходящих времен. В картине же Гамлета в момент признания нет, однако, стоит признать, какой-то существенной смысловой нагрузки эта сцена бы и не несла.

За более чем 400 лет изучения данной трагедии шекспироведы весьма широко исследовали пьесу и выявили разнообразные интерпретации изложенного в ней материала. Один из русских шекспироведов актёр театра Иван Диденко крайне глубоко изучил текст «Гамлета» и обнаружил удивительные детали, скрупулёзно спрятанные британским автором, которые позволяют разительно по другому трактовать действия ключевых персонажей. Например, в одном из отрывков появляется предположение, что Гамлет на самом деле брат Фортинбраса — принца Норвегии. У них общая мать, а отец Гамлета убил отца Фортинбраса и фактически спустя десятки лет получил зеркальный ответ от родного брата. По этой логике, Королева — весьма немолодая женщина, которая воспринимается неким «Трофеем», достающимся более сильным мужчинам близлежащих королевств.

В совокупности нескольких загадочно необъяснимых отрывков формируется фантастически злодейских образ Гамлета, который поистине монструозно пролагает себе дорогу к трону, хитро претворяясь лишенным рассудка, и умело расставляет разноплановые провокации по ходу действия сюжета пьесы. Также в одной из небольших сцен пьесы автор очень дозировано даёт намек на истинное происхождение самого таинственного персонажа произведения — Горацио. Он, вполне возможно, представляет из себя ещё одного королевского брата, а значит также может претендовать на трон, на который кстати могут взойти такое количество мужей, что просто диву даешься: Гамлет, принц Фортинбрас, нынешний Король, Лайет и бог знает, кто ещё. Это истинная «Игра престолов». Как бы то ни было, всевозможные интерпретации оригинального текста только добавляют мистичность и великозначимость данного литературного произведения для мирового искусства.

Возвращаясь к кинокартине, безусловно хочется отметить, что русская экранизация бессмертной трагедии является весьма известной и абсолютно по праву большим числом критиков и киноведов признаётся лучшей среди прочих. В таком случае остается только не раз пересматривать данное кинопроизведение и восхищаться работой режиссёра и актерского состава, сумевших заслужить подобную похвалу.

Пересматривая в который раз отечественную постановку и сравнивая с экранизациями 1948, 1990, 1996 и 2001, вынужден признать, что «наш» Гамлет всё-таки лучший. Во всяком случае, один из лучших. По совокупности факторов: декораций и костюмов, музыкального оформления, операторской работы, режиссуры, актёрского состава и их воплощения, баланса текста и визуального ряда, текста и драматургии…

Но и самого Гамлета, сыгранного Смоктуновским, пусть и опираясь на каноническое воплощение Лоуренса Оливье, по праву можно назвать одним из лучших: самым глубоким, самым прочувствованным, самым рефлексирующим и сомневающимся. Самым думающим, интеллигентным и интеллектуальным, если хотите. Гамлетом эпохи Оттепели: пережившим боль и утрату, пору больших чаяний и горькое прозрение, что надеждам так и не суждено сбыться. Даже возраст Смоктуновского, давно перешедшего порог «юношеских исканий», не диссонирует. Скорей воспринимается также условно и схематично, как условная Средневековая Дания у самого Шекспира, как очередные условные рамки, ограниченные пространством сцены, призванные лишь пробудить фантазию и активное творческое участие зрителя.

С условностью, надо сказать, у всех интерпретаторов, включая самого классика, полный раздрай: и с возрастом, и с эпохой, и с исторической достоверностью, и с конкретными нестыковками в сюжете. Так у Козинцева костюмы отсылают к эпохе Возрождения, а рустикальные интерьеры замка — чистое Средневековье. Брана, и вовсе, перенёс действие в Викторианскую Англию, а Альмерейда в современный Нью-Йорк. Лишь в постановке Дзеффирелли костюмы и декорации заслуженно взяли два Оскара за максимальную проработанность и соответствие эпохе.

Кстати о возрасте. Сравнительный анализ ключевых экранизаций (включая Стоппардовскую) даёт нам такой возрастной расклад: самыми молодыми Гамлетами стали Иен Гленн (29) и Итан Хоук (30 лет). Далее идут Мэл Гибсон (34) и Кеннет Брана (36), за ними Дэвид Теннант (38) и Смоктуновский (39). Самым возрастным Гамлетом оказался Лоуренс Оливье в свои 41 год, когда впору говорить уже не о «страданиях юного Вертера», а о кризисе среднего возраста. Да, Смоктуновский не молод… Но ведь и Шекспировскому Гамлету к 30, что ближе к зрелости, нежели к бесшабашным студенческим годам. Поэтому особого возрастного контраста у Смоктуновского не чувствуется.

Вслед за Оливье Смоктуновский создает образ отрешённого, погружённого в себя, глубоко переживающего человека. Человека уже познавшего жизнь, но так и не успевшего понять самого себя: своего места и предназначения, своих целей. Даже подкинутая воспалённым воображением мысль об отмщении теряется в ворохе более глубоких и неразрешимых экзистенциальных переживаний. Смоктуновский показывает их точно и очень тонко. Порой слишком тонко. Только ближе к середине действия актёр начинает заметно манерничать и срываться, словно предвосхищая собственную самопародию в «Берегись автомобиля».

Но подобную эмоциональную игру можно объяснить поступательным раскрытием образа героя: постепенно слетающего с катушек принца на фоне смерти любимого отца, «предательства» матери, неоднозначности своих чувств к Офелии, навязчивых галлюцинаций, подозрений в убийстве и раскрытого заговора против себя. Плюс находящегося под грузом собственной вины за прочие смерти. Вдобавок вынужденного симулировать безумие, будучи самому находясь на грани психического здоровья, глубоко запутавшегося в чувствах, своих действиях и сомнениях относительно жизни как таковой.

Спорность «главного» монолога, вынесенного за кадр, если и не раскрывает актёрского мастерства, вполне вписывается в условный, формализованный мир пьесы. Да и разговор вслух с самим собой, при здравом рассмотрении, уже не выглядит симуляцией безумия. Сам же монолог, давно ставший заезженным жупелом, возможно, не является краеугольным в произведении. Таким, по которому, как по эталонному метру, можно оценивать актёрскую игру.

Несомненно, все последующие экранизации в разной степени опирались на классическую постановку Оливье. Её влияние у Козинцева также заметно. Те же закадровые монологи, ракурсы, сама внешность Гамлета, нарочитая контрастность кадра. Но у Козинцева всё перечисленное выкристаллизовано до абсолюта: шикарные панорамные планы, шикарные диагональные ракурсы и перспектива, максимально контрастное чёрно-белое решение без полутонов…

Отдельно отмечу фантастический по задумке параллельный проход призрака на переднем плане и Гамлета по галерее на заднем. Да и сам призрак в доспехах и развевающемся плаще, словно парящий среди грозового неба — отличный режиссёрский ход. Прочие постановщики зачем-то делают упор на крупном плане персонажа, низводя драматическую сцену до фарса. И опаской столкнуться лицом к лицу с изъеденным тленом лицом нежити. Либо встретить комичную гримасу Куравлёва из «Ивана Васильевича».

Помимо визуальных достоинств у фильма есть ещё одно — атмосферное музыкальное сопровождение Шестаковича, которое выходит за рамки просто фона. Музыка тут служит неотъемлемой частью декораций и самого действа. К плюсам отнёс бы также и разумное присутствие самого шекспировского текста: его ровно столько, чтобы понять суть, очертить главные конфликты и раскрыть образы, не погрязая в деталях. Так нелюбимый монолог Полония, напутствующего сына, нарочито вычурный и откровенно комичный, у Козинцева сокращён втрое, став более понятным и человечным. Да и сам Полоний самый многогранный и правдоподобный из виденных, без фиглярства и кривляния: лебезящий перед начальством чиновник, заботливый отец, умудренный муж, хитроумный интриган…

Но не обошлось и без досадных сюжетных купюр. Так исчезла важная сцена сомнений Гамлета убить кающегося у алтаря Клавдия. Конечно, и у Козинцева хватает пафоса, гиперболизации и манерных жестов. Но ровно настолько, чтобы ощутить дух первоисточника, изначально предназначенного для театра. Но театрализация не служит самоцелью, и не входит в противоречие с драматургией и реализмом.

Актёрская игра в фильме естественна и гармонична: актёры не переигрывают и не впадают в гипертрофированный сценический экстаз. Проходя тонкую грань между вымыслом и правдой: король адекватен и прагматичен, а Гертруда холодная, поверхностная, но расчетливая. Что даёт возможность осмыслить их образы с иной стороны. Вертинская в роли Офелии с восковым иконописным ликом только при первом приближении выглядит калькой из постановки 1948 года. В отличие от предшественницы она создала поистине трагический и глубокий образ маниакально привязанной к деспоту-отцу послушной дочери, и её убийственно-инфантильной неспособности жить вне отцовского контроля. Не способной повзрослеть. Вертинская сыграла даже не безумие, а саморазрушительную скорбь и боль утраты того, без кого она просто не способна жить дальше. А болезненная отрешённость и уход от реальности — всего лишь защитная реакция организма, чтобы окончательно не свихнуться в этом холодном, жестоком мире. А какая изысканная по красоте, поэтике и трагизму сцена одевания Офелии в траур с её кукольно вздёрнутыми как у марионетки руками и выбеленным кукольным лицом? До мурашек…

Мои опасения разочароваться при сравнении с другими постановками пьесы на экране не оправдались. Вынужден повторить — это лучшая экранизация Гамлета. Правда, я всё ещё не посмотрел постановку королевского шекспировского театра с Теннантом в главной роли. Но там снова театр, нелюбимый мной театр…

Baddy Riggo, 14—21.01.2021

Чёрное и белое, тишина и оглушительный звон колокола, разбивающиеся брызгами море и непреступный камень — удивительно, насколько противоположны и насколько едины и неразрывны эти образы в кинокартине Г. М. Козинцева «Гамлет» (1964). Зрителю недостаточно и всего фильма, чтобы понять, кто же здесь представитель добра, а кто посредник зла. Гамлет И. Смоктуновского противостоит не только Клавдию М. Названова и его помощникам Гильденстерну и Розенкранцу, но и, прежде всего, противостоит своим внутренним демонам, сомнениям, жажде мести и страхам. «Гамлет» — это не трагедия непонятого, отвергнутого собственной семьей принца, а трагедия Человека, преданного миром за справедливое желание отомстить и отравленного местью.

Мышление героя, его пронзительный взгляд свысока, пробирающий до самых недр души — Гамлет поражен ничтожности и безразличию людей. И сначала зритель, окунаясь в эту черно-белую, давящую своим трагизмом атмосферу картины, задается вопросом: почему Гамлет так себя ведет? Что такого могли сделать его родные, раз этот принц позволяет себе вольности в виде оскорбления Клавдия или не очень теплое отношение к матери? Эти вопросы начинают тревожить зрителя, начинают нагнетать обстановку, обострять конфликт, и ответы на эти вопросы он находит в монологе Гамлета, где герой объясняет всю трудность своего положения. Сцена, где он идёт среди людей, а они словно призраки, является визуальной находкой оператора Й. Грицюса и режиссера Г. Козинцева1: один лишь Гамлет, одетый в траур, выглядит на фоне этой безликой толпы живым и четким, словно очерченным углем на белой доске. Зритель узнает о трагедии королевской семьи — король мертв! Короля больше нет! Но скорбит по нему лишь его сын. Только он хранит в памяти его светлый образ (если зритель обратит внимание на мизансцены, то заметит, как веселы и беззаботны придворные в мгновения внутренней печали и боли главного героя кинофильма).

Оттого герой Смоктуновского становится вдвойне интересным для зрителя. В его действиях и жестах много энергии, движения и жизненной силы, в его голосе звучит неискореняемая ирония, насмешка над всем и каждым (зритель увидит это во многих сценах, например, где Гамлет скачет по лестнице, стремясь скорее к бродячим артистам, или же где он надрывно кричит), но взгляд его иной. Взгляд Гамлета потухший, обреченный. Внутренний конфликт, показанный Козинцевым, не выглядит вымученным, словно Гамлет и не знает, хочет он мстить за отца, или не хочет, а если хочет, то просто так, от скуки — нет. Глядя на Гамлета, зритель верит в тяжесть мыслей этого героя, в его буквально физическую боль от всего происходящего: улыбка матери Гертруды, сыгранной Э. Радзиней, которая только два месяца назад похоронила мужа, довольное лицо Клавдия, лесть и притворство старых друзей. Все те, кто должен был поддержать Гамлета вдруг восстали против него, встрепенулись от его справедливого гнева, как пчёлы в улье бросаются на внезапно попавшего внутрь шершня. И вот, родные уже неродные, а друзья уже враги. Ведь какой хороший друг будет сладко спать, зная, что в шкатулке лежит смертный приговор его приятелю (сцена обнаружения главным героем грамоты Клавдия, приказывающей убить Гамлета, и спокойный, абсолютно ничем не омраченный сон «друзей» Гильдентсерна и Розенкранца, знающих об этом приказе)?

В главном герое киноленты сливается черное и белое, безмолвное отчаяние и душераздирающий крик несмирения. Гамлет похож на человека, его переживания — пусть и не такие трагичные — близки каждому. И от этого зрителю проще сопереживать герою, встать на его сторону и вместе с ним усмехаться над Клавдием, вместе с ним убивать Полония, вместе склоняться над гробом Офелии (героини актрисы А. Вертинской) и вместе с ним произносить знаменитое «Быть или не быть?..».

Но если обозреватель будет рассматривать не только Гамлета, но и других героев, то поймет, что у каждого характера своя внутренняя драма. Их поступки нельзя назвать хорошими или добродетельными, но у каждого их поступка были какие-то основания. Зритель, вглядываясь в этих героев киноленты, видит внутренние драмы, переданные режиссером Козинцевым и оператором Грицюсом с помощью особых деталей: Клавдий — зеркало, Гертруда — медальон с фотографиями, Офелия — черная вуаль. И детали эти добавляют глубину истории и словно говорят: «Нет черного и белого, есть злые поступки и добрые, которые либо губят душу человека, либо делают ее высокой и бессмертной». И знаменитые на весь мир слова из монолога «Бедный Йорик», произнесенные Гамлетом почти шепотом, заставляют зрителя замереть, еще раз задуматься над всем происходящим на экране и ужаснуться этой горькой правде.

Жизненность — вот тот драгоценный, тот важный крючок, что держит зрителя во внимании и напряжении, что не дает ему опомниться до самых титров картины. Прошло порядка трехсот лет с тех пор, как шекспировская трагедия покорила весь мир своей искренней, непреклонной правдой, но все те темы и проблемы, что поднимал У. Шекспир в своей пьесе, и по сей день тревожат человека, заставляют его задумываться и искать выход. И «Гамлет» 1964 года сумел не только создать атмосферу того времени, но и одновременно с этим придать всей истории современные, всем понятные черты.

Гениальная музыка Дмитрия Шостаковича, не менее гениальный перевод Бориса Пастернака дали возможность Григорию Козинцеву снять лучшего «Гамлета» в мировом кино.

И здесь, как-будто, силы небесные помогали ему поставить эталон среди всех «Гамлетов» мира. Подбор актёров просто идеален: Гамлет — Иннокентий Смоктуновский, Клавдий -Михаил Названов и далее по списку.

Последующий конфликт между автором фильма и Смоктуновским явился лишь эпизодом внутренней «кухни» сложного кинопроцесса при создании киношедевра. Это тот самый случай, когда взгляды великого актера могут быть рассмотрены исключительно киноспециалистами за кулисами основного действия в качестве нюанса, на который имеет право каждый актёр. Тем более, сыгравший в фильме главную роль. Но режиссёр оставил свою трактовку. В итоге — эталон и недосягаемая вершина для всех последующих кинопостановок.

Рекомендую для просмотра всем, кто неравнодушен к творчеству Шекспира и экранизациям его произведений в мировом кино.

10 из 10

Шекспир — величайший поэт эпохи возрождения. Его пьесы мы читаем с детства, а темы и идеи произведений и по сей день актуальны. Так как же представил нам режиссер Козинцев эту вечную картину?

Хотелось бы начать с музыки. Вставить композиции Шостаковича было интересным решением. Бушующая мелодия, как бушующие волны моря в первых кадрах, волнительные переходы, как волнительное течение — все это передал Козинцев. Многие могут поспорить с выбором, но разве не подходят творения композитора к фильму? Остроте сюжета? Яркой игре героев? Мое мнение, что да, подходят.

Теперь хотелось бы поговорить поподробней о работе режиссера. Григорий Михайлович(если вы читали Гамлета) привносит в произведение немного свое виденье, оставляя при этом ряд вопросов, ответить на которые каждый должен сам: любил ли Гамлет Офелию? Знала ли Гертруда об убийстве мужа? О чем известно Полонию?Он говорит со зрителем на доступном языке, с открытостью мотивов.

Что же касается работы оператора? Знаете, это очень сложно, чтобы режиссер с кинооператором не то, что бы сработались, а поняли идеи друг друга, чтобы точки зрения соприкасались, и чтобы они чувствовали единство мысли. Кто может поспорить, что этого не получилось в этой картине? К примеру, можно вспомнить момент встречи духа отца с Гамлетом. Принц кажется таким крошечным и ничтожным по сравнению со сверхъестественным, с чем-то великим и непостижимом для людей. Что же этим хотел сказать Йонас Грицюс (оператор)? Возможно, что все мирские проблемы такие мелкие и бессмысленные по сравнению с проблемами вселенной, с глобальными вещами. А что насчет черно-белого отображения, то предполагаю, это сделано для того, чтобы подчеркнуть трагизм и траур драмы.

Отдельно хочется высказаться об игре актеров. Честно говоря, очень редко смотрю советские фильмы, тем более современные российские. Но главное что хочу подчеркнуть — это Смоктуновского(Гамлет). Иннокентий Михайлович, по моему мнению, отдался роли Гамлета, прочувствовал ее всю. Его крики, возгласы, перемены настроения, полное перевоплощение- вот, что трогает душу зрителя, что оставляет след в сердцах смотрящих! Считается, что каждый уважаемый себя актер мечтает сыграть Гамлета, как бы это его пик карьеры. Не могу сказать, что знаю многих советских актеров, но точно могу утверждать, что Смоктуновский достоин этой роли, он и есть изюминка этого фильма. Также стоит сказать и о второстепенных актерах. Офелия (Анастасия Вертинская) сыграла безупречно роль легкой, воздушной, незатейливой девушки. Гертруда (Эльза Радзиня) негодующую мать, напуганную собственными мыслями и поступками (но мне кажется, что здесь Козинцев немного изменил этого персонажа и его поведение).

В заключении, хочу всего лишь сказать, что посмотрев все существующие экранизации, эта достойна высокой оценки, в ней есть противоречивые моменты, но все же не зря данная кинокартина была признана мировым достижением кинематографии.

Экранизация одной из самых знаменитых трагедий Уильяма Шекспира, увидевшая свет в 1964 году, вышла великолепной. Это было предсказано тем, что исполнителем главной роли стал Иннокентий Смоктуновский, а композитором — Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Данный факт уже даёт понять, что фильм будет явно пригодным.

Сюжет фильма почти полностью повторяет содержание трагедии, за исключением некоторых эпизодов и диалогов. Почти полностью переданы непревзойдённые чувства и эмоции героев, их изумительные красноречивые разговоры и индивидуальные характеры.

Что меня восхитило больше всего, так это музыка Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Некоторые эпизоды, где она звучала, до сих пор вызывают восторг. Особенно мне запомнилось представление призрака отца Гамлета.

Фильм прекрасен практически во всём. Единственным и незначительным недостатком является образ самого Гамлета. Безусловно, Иннокентий Смоктуновский — талантливейший актёр и главную роль он сыграл великолепно. Но облик гуманиста и философа я представлял иначе.

9 из 10

Посмотрев экранизацию «Гамлета» 1964 года я поняла, для чего в принципе нужны экранизации. Фильм помог мне глубже проникнуться трагедий, в каком-то смысле, увидеть её с другой стороны, шире. Смотря фильм я ощутила эмоции трагедии, во многом благодаря гениальной игре актеров, которые были очень талантливо подобраны здесь. Музыка, идущая фоном, создавала атмосферу, помогая окунуться в произведение ещё больше. Я увидела в фильме эпизоды, которые не замечала в книге, то есть он помог сделать моё знание трагедии более полным.

Я советую этот фильм каждому, кто увлекается искусством и кто не увлекается тоже. Более того, его нужно смотреть.

Просматривая трагедию Гамлета невольно погружаешься в обстановку средневековья, костюмы, проходящий призрак, ссоры между близкими людьми.

Внутреннее чувство мести, как человек сможет остаться человеком?

Замечательный композитор Дмитрий Шостакович смог донести все мысли Уильяма Шекспира. Но больше всего понравилась игра замечательных актеров Иннокентий Смоктуновский-Гамлет, Анастасия Вертинская-Офелия. Я думаю донести все чувства, эмоции, переживания могли только они.

Просматриваю уже не первый раз, и с каждым разом нахожу интересные, новые моменты.

Обязательно просмотрите это чудесное кино «Гамлет»

С первых кадров Козинцев задает тему фильма: море, бьющиеся о берег волны, звон колокола и тень, разделяющая экран на две части: светлую и черную. Люди крутящие колесо, бесконечно ходящие по кругу… И тут же контраст со свободным морем — заключенная в колодец вода, окруженная бетонными стенами замка, стоящая на месте. Эта черно-белая экранизация гораздо богаче цветных лент, она наполнена миллионом разнообразных оттенков. Режиссер живописно растягивает эти оттенки от «белого» к «черному», от добра к злу и наоборот. Тени и темные стороны людей ходят по фильму также свободно как дворяне и короли, они неотъемлемая часть человеческой природы, тайных страстей и вытесненных желаний, потенциальных угроз. Они готовы стать главными героями и первыми планами личности. Подобно воде заключенной в колодце, Гамлет скован королевским обязанностями и властью, которую он принять не может, но и не может действовать решительно, ведь убить короля совсем не значит, что мир изменится и станет прекрасным. От чувства неизбежности произведение становится более трагичным. Козинцев передал душевную борьбу Гамлета с помощью холодных стен замка и пылающего огня, той страсти и переживаний, которые мы разделяем с героем во время просмотра.

Выдрессированная как собачка Офелия, чувства и движения которой полностью подчинены требованиям системы власти, не оставляет места для любви. Ее появление в фильме сопровождается почти механической музыкой, а она послушно, как кукла исполняет танец, заученный с детства. Рядом мы видим настоящую дрессированную собаку. Ее разум также подчинен воле отца и «прогнившего дворянского» общества. Козинцев гениально показал, единственный способ освобождения Офелии от «оков»: буквально сдергивает она с себя мешающие движениям и дыханию костюмы и сама выходит за «все грани доступного». Появление Тени отца Гамлета на фоне свободной стихии, это вырвавшаяся из заточения свобода мысли, истина, которая открывается Гамлету не то через сон не то через видение призрака. Возвышаясь в мыслях, доходя до истины, Гамлет поднимается все выше по лестницам, все ближе к небу и морю, к свободе. Тема подъемов, инсайтов Гамлета очень точно выражена режиссером — работа камеры, размещения актеров в кадре, постепенное восхождение Гамлета вверх (в прямом и переносном смыслах). Продвигаясь в своих рассуждениях, открывая новые возможности, Гамлет Козинцева мечется по замку, то выходя из тени, то открывая новые двери, то добираясь до свободного моря. Козинцеву часто удается отвлекать зрителей от текста самого Шекспира, он дает читать зрителям свой собственный текст, думать надо новыми вопросами. Перенося героя Шекспира на новый смысл: свободы мысли в советском государстве. Две птицы свободная чайка — пролетающая над замком и канарейка в клетке представляют нам не только образ мысли Гамлета и Офелии, а еще и образ мысли двух типов людей, ограниченных правилами и традициями, и способных думать и порхать независимо. За свободу мысли герои Козинцева платят жизнью, но даже смерть Офелии кажется наполненной смыслом, она окунается в воду, без своих повседневных оков и общественных правил, она вылетает из своей клетки, хотя она и не в силах осознать до конца всего того, что происходит. Гамлет Козинцева умирает на свободе, на заднем плане океан и скалы, Гамлет сам выходит из стен «прогнившего» замка. Хотя финальный кадр фильма почти возвращает нас к началу, ведь всего несколько секунд мы наслаждаемся красотой и независимостью океана, вольностью его стихии, но через мгновение над океаном снова возникает тень замка…Возможно начиная новую вечную историю.

10 из 10

Фильм на удивление не похож ни на один из советских которые я смотрел ранее, съемка прекрасная нет никаких намеков на российский почерк. Смотрится как добротное, готическое, голливудское кино. Потому что режиссер, не принадлежит к тем кого регулярно крутят на телевидении. Возможно именно эта картина пробудит во мне интерес к другому отечественному кино, другим режиссерам снимавшим не для смеха, не про войну, не про новый год.

Это вторая экранизация Гамлета которую я видел, спустя 16 лет Александр Казинцев ответил оскароносному проекту Лоуренса Оливье. И надо сказать ответил недурно, в чем-то даже превзойдя версию 1948 года. В масштабности съемок, большему количеству массовки, эпичности в моменте с появлением призрака отца.

Но несмотря на более высокие рейтинги, картина Лоуренса смотрелась органичней, не проседая практически ни в одном моменте. Здесь же второй час фильма слабее первого, несмотря на горячую развязку, и великолепно поставленный бой на рапирах. Скорее всего небольшое отклонение от первоисточника смазали впечатление, кто читал поймет. Но опустив глаза на пару ненужных мелочей, работа вызывает невольное восхищение и должна быть в золотом фонде советского кинематографа.

Теперь о актерах, Иннокентий Смоктуновский блистателен, мне стыдно но это первое знакомство с ним. Его персонаж более скрытен и расчетлив, чем оригинал но каждый понимает историю по своему. Этот Гамлет запомнится думаю всем без исключения.

Порадовала Анастасия Вертинская, ее Офелия была несравненной, а воплощенное безумие не только умиляло но и пугало.

Касаемо Гертруды, Короля и Полония увы не дотянули, Полоний был больше похож на Короля. Король был скорее вялым чем живым. Еще разочаровал персонаж могильщика, я все понимаю но в книге было не так, из философских рассуждений сделали кривлянье и смех. Про Лаэрта умолчим, Горацио среднестатистический, Фортинбрас неплох, у меня все.

P/S Итог, отличный пример качественно снятой драмы практически не расходящийся с источником, наполненный харизмой Смоктуновского, прекрасным видом и живой музыкой.

Перед нами бессмертное произведение Шекспира, прекрасно перенесенное на экран. Этот фильм совершенно точно входит в золотой фонд советского кино!

Признаться, я немного скептически относился к просмотру этой картины. В первую очередь потому, что я не могу назвать большое количество зарубежных произведений, хорошо экранизированных нашим кинематографом. И, также, стоит отметить, что в произведениях Шекспира всегда были очень сложные герои. Под сложными я понимаю то, что для каждого читателя герой открывался и виделся по своему. Тот Гамлет, которого я увидел в этом фильме, совершенно точно представлялся мне именно таким, когда я читал произведение. То, как замечательно и проникновенно сыграл эту роль Смоктуновский, является чуть ли самой главной изюминкой всего фильма. Поверьте, этот фильм стоит посмотреть как раз ради этой потрясающей роли.

Конечно, и другие актеры подошли к игре с большим профессионализмом. Но, на фоне этого мощного, бесконечно трудного образа, который смог показать Иннокентий, остальные персонажи, увы, меркнут.

Также стоит отметить очень хорошую операторскую работу, которая в паре с замечательным музыкальным сопровождением, в те моменты, когда нужно было передать всю напряженность сцены, прекрасно это передавала.

Наверное, единственным минусом этого фильма является то, что мне, увы, так и не удалось почувствовать атмосферу той страны и того времени. Увы, я так и не переместился туда, к тем берегам, где Гамлет размышляет о вечном. Ощущение, что я посмотрел спектакль. Очень хороший, с прекрасной постановкой, с замечательными актерами, но, всё-таки, спектакль.

«Великие в желаниях не властны».

Думаю, изъясняться о сюжете, нет надобности. Все же знакомы с содержанием пьесы о датском принце?

Трагедия «Гамлет» в кинообличьи 1964 года Григория Козинцева стала семнадцатой по счету экранизацией на момент своего выхода в мире, она же являет собой одну из немногочисленных постановок советского кинематографа, периода «оттепели», приобретшую в последующем, заслужено, статус высокохудожественного полотна. О высоком статусе свидетельствуют факты, вот, к примеру, на Западе о картине говорили как об одной из лучших интерпретаций нетленного произведения Шекспира. В подтверждении моих слов, кинокартина имеет множество наград, как в СССР, как и полученных ей на Западе.

Продолжу с описания актёрского состава. Будет оно кратким, по причине того что многие имена и фамилии мне не знакомы, но про одного актёра нужно мне будет обязательно упомянуть в своём плохо отредактированном тексте. Ведь вряд ли сегодня найдётся актёр умеющий передать образ датского принца впавшего в паранойю и запутавшегося во лжи королевской свиты, желающего отомстить за смерть отца, так достойно и величественно, как его передал и подал миру заслуженный лицедей Советского Союза Иннокентий Смоктуновский. Именно он на долгое время для меня останется в памяти как истинный шекспировский Гамлет, не зря в 1965 году он победил в номинации «Лучший Актёр Года» по мнению читателей «Советского Экрана», да и сам кинорежиссер верно своими словами подметил тогда индивидуальность великого актёра, цитата:

«Я вернулся домой и знал, что Гамлет есть! И никаких сомнений, колебаний, фотопроб, кинопроб не было! Был Гамлет только такой и никакой другой! Проблема моя как режиссера заключалась в одном — мне нужно было успокоить его, добиться того, чтобы он не сомневался. Как мог, я пытался это сделать и считаю, что награжден за это сверх меры».

Техническая сторона выполнена поразительно, слаженно, мне было заметно не вооруженным глазом, к процессу создания отнеслись серьёзно. А именно, перечисляю в чём: монтаже; монтаже звука; комбинированные съёмки стоящие немалых усилий; классическое, идеально наложенное музыкальное сопровождение от Дмитрия Шостаковича; костюмы; декорации средневековья; отменная работа оператора. Всё эти достоинства, придавшие изрядный, внушительный вид фильму, аккуратно и как раз под стать к самому первоисточнику, что кстати неудивительно, по причине того что в Советском Союзе к каждой экранизации подходили довольно скрупулёзно.

Во время просмотра меня немного раздражала монотонность повествования. Скажу, прямо меня от неё швыряло в тоску и сон, но что удивительно монотонность повествования в последующем, при просмотре с каждой минутой, уходила в сторону, и я получил, то, что хотел увидеть, а увидел я для себя почти ту самую постановку Шекспира в её первичной постановке на сцене театра «Глобус». Вдобавок ощущая необычное дуновение готической атмосферы, атмосферу от которой несёт беспросветной грустью, строгим холодом и печалью от умирающего Датского королевства, как раз из-за неё у меня было неплохое состояние аффекта. Собственно благодаря наличию готического антуража, Смоктуновскому и ещё старанию нескольких незнакомых мне актёров, и уже всех перечисленных ранее мною плюсов, картина по праву, обязана и должна называться полноценным произведением искусства.

Надобно также отдать должное диалогам и монологам Шекспира, переведённые Борисом Пастернаком, в них присутствует смысл вкупе с красотой русского языка, их надобно услышать самому, дабы понять их прелесть. Вот, к примеру, высказывание Гамлета, воспроизведенное голосом Смоктуновского,- «Никаких свадеб! Кто жил в браке, пусть остается в супружестве, все кроме одного! Остальные пусть воздержатся».

Резко сделаю вывод: Неповторимая с собственной, уникальной эстетикой и настоящей театральностью, могу сказать, гениальна в истинном понимании данного слова, так как совмещена с той же простотой, строгостью и благородностью. Вдобавок возвращает должное оригиналу, что собой означает — всем кто любит читать хорошую литературу, фильм будет занимателен и интересен, как и тем, кто даже не знаком с самим «Гамлетом» он будет вместо самой пьесы, для первого ознакомления. Важнее всего, что после увиденного на экране, хочется обдумать что-то жизненное и серьёзное, вот как эта картина способна повлиять на мышление и ход мыслей в голове.

На сегодня подобная классика, по причине своего возраста, вряд ли привлёчет внимание современного зрителя. Что, кстати, немного печалит, так как на самом деле такая строгость, вместе, с простотой, благородна и не будет тяжелой для понимания широкому простому зрителю.

Косвенная кино-ассоциация, но очень близкая по духу: «Седьмая печать» Ингмара Бергман.

Приятного просмотра.

10 из 10

Трагедия, интерес к которой не проходит с веками, но в отдельные периоды только усиливается. Особенно когда люди начинают осознавать, что происходит измена чему-то великому и правильному ради чего-то ничтожного и пошлого. Сотни сценических постановок, десятки экранизаций, трудно подсчитываемое количество адаптаций с отличными от оригинального названиями. Но и всего этого вместе взятого недостаточно, слишком многогранно содержание и духовно богат мир героя. Время меняет замыслы режиссёров и понимание трагических образов. С помощью «Гамлета» можно призывать к мятежу и проповедовать консерватизм. Мрачные одежды принца датского могут восприниматься как вызов роскоши элиты и как траур по человечности. Козинцев начал снимать свой фильм только после шекспироведческого исследования и постановки пьесы на сцене Академического театра. Но это не фильм-спектакль, а истинно кинематографическая трактовка, внутренне выстраданная режиссёром. Трактовка, доступная почти каждому, но содержащая недосказанность, смысл, сокрытый между строк, в ёмкости молчания и в многозначности хохота. Здесь не простое возводится в сложное, но сложное раскрывается через простое. Монологи отделены от общего действия и произносятся тихими голосами. Это не речь на публику, а мысленный разговор с самим собой, озвученный внутренний мир.

Мотив моря, олицетворяющего вечное непостоянство и одновременно всю вселенную, проходит через весь фильм. Герои живут одновременно и в замкнутых комнатах, и в целом космосе. Бескрайность грозного морского простора и тяжесть нахмуренного небесного свода задают масштаб событиям, интонацию действию. Море шумит и бушует вместе с Гамлетом, успокаивается вместе с ним, а иногда замирает, становясь подобием бескрайней зеркальной глади. Воздух напоён морским ветром и наполнен то ли клочьями тумана, то ли зловонными парами. Время расслоилось на сосуществующие пласты. Романская архитектура замка с толстыми каменными стенами, узкими бойницами, мощными зубчатыми башнями. Фрески, гобелены, балюстрады Возрождения. И парадная роскошь маньеризма в залах для приёмов. Пустота и огромность помещений, кажущихся необитаемыми, оттеняют одиночество принца. Его показывают рядом с огнём светильников, огромных каминов, факелов. Пламя в них пылает так же ярко, как и в душе героя. Пластичная поэзия нежного воздушного боттичеллиевского образа Офелии достигается за счёт слияния изображения и музыки. И поэтичность эта не внешняя, а внутренняя. Даже её чудная комната, расписанная фантастическими единорогами и сказочными птицами, украшенная барельефом трогательного ангела являет оттиск её души. Офелия — совершенная естественность, искалеченная нравоучениями родных и дворцовым этикетом, исполняет танец заводной куклы под хрупкие, ломкие звуки старинной музыки.

Ключ к пониманию замысла режиссёра в том, как именно он сократил пьесу. У Оливье Гамлет по-гётевски безволен и меланхоличен. Это мыслитель, которому не под силу свершение настоящего деяния. А у Козинцева он — смелый герой, наделённый силой мысли, желанием действовать. Трудно отнести к безволию кражу и подделку документа, решимость отправить на плаху предавших доверие друзей детства. Недаром в советском фильме отсутствует сцена, где Гамлет заносит меч над Клавдием, но не находит в себе внутренних сил кроваво покарать убийцу. Рефлексия принца близка скептицизму. Ему свойственны страстные выходки, яркие вспышки гнева. В грусти героя таится «орлиный размах» и «с небом гордая вражда». Ощущение энергии и скрытых сил особенно чувствуется в сцене с флейтой, затмившей своей красноречивой виртуозностью даже знаменитейшее «быть или не быть». Фраза «играть на мне нельзя», произносимая с яростным блеском в глазах и придыханием сквозь зубы, буквально выстреливает. Принц зловеще смеётся в полной тишине в моменты горчайшей грусти. Его хохот отвергает подчинение, безропотность и благонадёжность. Это мятеж, упоение неравной борьбой. Он показывает, что можно отказаться быть таким как все, наполнив свой голос энергичной дерзостью.

Эльсинор — темница, хотя и весьма благоустроенная. Отсюда может забрать только смерть. Здесь нет жизни для искренних стремлений. Недостойные господствуют над благородными, несправедливость стала нормой. Здесь думать опасно, а чувствовать бессмысленно. Жизнь проходит в тени тюремной решётки. На лицах придворных испуг соседствует с выражением напускной значимости. Беседа Офелии и Гамлета через балюстраду — это встреча двух заключённых, томящихся душой. Это мир, где социальное и индивидуальное искажено, где пошлость правит бал, где человеческие отношения лишены души. Тема смерти и разложения начинается задолго до сцены на кладбище. Гниёт сам Эльсинор. Общество больно, а время вывернуто. Духовность стала всего лишь красивым понятием. Пышные слова прикрывают ничтожество. Гамлет пытается сорвать со лжи её прекрасные покровы, поставить окружающих лицом к лицу с голой правдой, пробудить их живые чувства и совесть, поэтому он так ужасно орёт на мать и так груб с любимой, словно с дешёвой потаскушкой. Его слова правдивы и режут как кинжал. Низменные начала привели к искажению личности. Достоинство уничтожено, и трещина прошла через сердца. Человек больше не венец творения, не светлое разумное существо, но «квинтэссенция праха».

Взяв бессмертное произведение Уильяма Шекспира «Гамлет, принц датский» в лучшем переводе Бориса Леонидовича Пастернака, пригласив на главную роль талантливейшего Иннокентия Смоктуновского, доверив камеру Йонасу Грицюсу, Григорий Козинцев создал экранизацию, которую можно считать образцовой.

Знакомство с признанным классиком, великим поэтом и непревзойдённым драматургом, творившим в эпоху Возрождения — Уильямом Шекспиром — начинается обычно ещё со школьной скамьи. Именно в этот момент есть все шансы навсегда влюбиться в художника, который, сделав писательство делом всей своей жизни, прославился не только как автор самой печальной повести на свете, но и как создатель многих других интереснейших историй и титанических характеров.

Неразрывна его связь с народным искусством — театром, кроме этого, шекспировские творения выходят также на телеэкранах. Встречаются различные их осмысления, тем более, что почва для этого весьма подходяща, однако первоисточник всегда оказывался и, вероятно, будет оказываться выше, а реальный замысел гения так и останется загадкой и предметом споров.

Уяснив нехитрый секрет успеха, что не стоит изобретать велосипед, тем паче без руля и без сцепления, ставя и трактуя «Гамлета», режиссёр не стал придумывать новых деталей сюжета. Придерживаясь книги, Григорий Козинцев, подобно писателю, создал жизнь-драму со всеми её мрачными тонами и тёмными оттенками.

Не менее ответственен за результат и Иннокентий Смоктуновский, взваливший на себя исполнение главной роли. Самого известного драматического героя в истории мечтает сыграть каждый серьёзный актёр. В сложном, неоднозначном, противоречивом, многогранном характере принца датского сплелись и слабость, и сила. Воплотить в жизнь такой образ — задача не из лёгких, но, как бы банально это ни звучало, Смоктуновский с ней справился. Ему присуща сценическая свобода, понимание природы своего персонажа и наконец, харизма.

На славу поработали и Михаил Названов (Клавдий), и Юрий Толубеев (Полоний), и Владимир Эренберг (Горацио), и Степан Олексенко (Лаэрт).

Отдельного упоминания заслуживают и женщины-героини: Эльза Радзиня (королева-мать) и Анастасия Вертинская в роли возлюбленной принца. Гертруда у Радзини получилось яркой, хотя и не вызывающей лично у меня тех же чувств, что в трагедии. Изменница, предавшая благородного супруга, здесь пробуждает скорее жалость, нежели негодование. В то же время её характер, как и образ Гамлета, можно считать сотканным из противоречий, а потому поддающимся лепке, подобно глине в руках гончара. Что касается Офелии — Вертинской, то она, напротив, оправдала все ожидания, пробудив уже знакомые по чтению эмоции и переживания. Искренняя, хрупкая, невинная — она жертва, которой сочувствуешь, которую жалеешь.

Очень точна фраза Германа Гессе про поэтические образы Гамлета и Офелии: «Символы всех печалей и всех недоразумений мира». Именно такие они у Козинцева.

Всё-таки артисты «старой» советской школы — большие таланты. Пришедшие в профессию в большинстве своём по призванию, они всегда выставляли на первый план не себя, а своих персонажей. Их на первый взгляд кажущееся скромным обаяние поистине неотразимо.

Содержание в нескольких словах можно передать так: жизнь Гамлета, философа по призванию, столь несправедлива к нему, что одаривает лишь предательством близких и смертью любимых. В таких обстоятельствах трудно отказаться от мести — блюда, которое даже холодным нужно подавать умело. Об остальном желательно читать и обязательно смотреть.

Шекспир вечен, вопрос «Быть или не быть?» — тоже, и, если не отвечать на него глобально, а лишь по отношению к данному фильму с превосходной режиссурой, прекрасными атмосферными декорациями, такой же музыкой и первоклассной актёрской игрой, то это однозначно «Быть!».

9 из 10

После смерти Сталина, в период «оттепели», появился Гамлет 1960-х, в киноверсии Григория Козинцева. В главной роли — Иннокентий Смоктуновский. К своему фильму Козинцев пристально изучал историю шекспировских постановок, и в частности «Гамлета». Квинтэссенцией его огромной работы стало несколько книг, главная из которых — «Наш современник Вильям Шекспир».

Козинцев в своей киноверсии действительно учёл все, что было сделано до него. Он помнил о юности Гамлета и о его зрелости, плохом воспитании и прекрасном образовании, о его неврастении и сдержанности, безволии и мужестве, жестокости и благородности. Вопрос о том, «положительный герой Гамлет», вопрос, который назревал, начиная с появления самого первого «Гамлета», перестала иметь значение. К 1964 году многие пришли к мысли, что этот вопрос просто бессмысленный. И в масштабах сценической трагедии, как и в масштабах человеческой жизни, такого вопроса не существует.

Сам Козинцев говорил о осмысление пьесы так: «Справедливость» и «человечность» приобретают теперь особое, современное значение. Вот почему для нас смысл трагедии Шекспира не в том, что её герой бездейственен, а в том, что она сама побуждает людей к действию — она набат, пробуждающий совесть». А на главную роль он выбрал актёра малоизвестного, но с особой биографией.

Его родители бежали из родной деревни от голода и оказались в Красноярске. Если произошел второй повальный голод в 1932 г., его отдали на воспитание тетке. Жили бедно, и школу пришлось бросить. Он учился на фельдшеров, а потом на киномеханика. А потом началась война. Отец погиб на фронте в самые первые дни. И очень скоро Смоктуновский сам поступил в военное училище. Далее его путь лежал на Курскую дугу. Войну он закончил около Берлина.

После войны Смоктуновский поступил в театральную студию. За драку его выгнали, и он уехал в Норильск, как писал потом: »… вот я и решил затеряться в Норильске, девятом круге сталинского ада, среди ссыльных и лагерей». Так что таким и играл Гамлета Смоктоновский — человеком, который прошел и огонь, и воду, и медные трубы. Именно этот актер, поверил когда-то Козинцев, сможет сыграть героя, главным оружием которого является мысль.

Гамлет для Козинцева — это прежде всего герой, который решительно осуждает ложь и насилие, но не знает, как их побороть в масштабах, которые ему постепенно открываются.

Просвещенный Гамлет становится ироничным и злобным. Он пытается заставить всех, кто его окружает, остановиться во лжи, брак матери с Клавдием называет «блуд в загаженном свином сарае», оскорбляет придворных, хамит королю.

Страшные слова Смоктуновский-Гамлет говорит, как правило, специально тихо. Актер играет уязвимого и быстрого в реакциях, но его герой специально загоняет себя на территорию покоя: тем страшнее оказывается трагедия пьесы. Режиссер, создавая образ такого главного героя, играет на контрасте.

Ход рассуждений Гамлета передан частично «внутренней языком». Так, один из ключевых монологов «Быть или не быть» декламируется не в камеру, а слышен во время прогулки Гамлета на берегу моря на фоне шума волн, что само по себе исключает театральность и патетику побуждает зрителей вслушаться в смысл тихих слов.

Гамлету, каким его играет Смоктуновский, хватило бы воли и решимости сразу отомстить Клавдию. Но мысль его не только про убийцу отца, она о времени, что «вывихнуло суставы», расплодивши предателей, которыми стали даже Розенкранц и Гильденстерн. Мысль Гамлета — об Озрике, который принципиально не имеет своего мнения ни об одном предмете, что и продвигает его по карьерной лестнице. Мысль Гамлета — о хитром и жестоком Полонии.

Всеми средствами Козинцев стремился к «сближения эпох». Главным средством этого являются костюмы, над которыми работал Соломон Вирсаладзе. Козинцев и Вирсаладзе решили избегать имитации старинных тканей, не пользоваться шелком, не допускать орнаментов и любой изысканной детализации, которая могла бы конкретизировать время действия. В материале эпохи предпочитали не особенному, а говоря словами Козинцева, «проходящему сквозь века, вызывающему устойчивый ассоциации с современной одеждой». А потому герой Гамлета одет в черную блузу-куртку, свободную, с глубокими складками, напоминающая современный свитер.

Конгениальная музыка Дмитрия Шостаковича ужасает и восхищает одновременно. Особенно тема Офелии. Ужасает и восхищает удивительно величаво снятя сцена первого появления Призрака.

Единственное, что не очень убедительно — сумасшедшая Офелия. Сцена безумия просто-напросто перекрывает всё до этого сыгранное Анастасией Вертинской, поскольку она просто чудовищно переигрывает. Женские образы здесь вообще играют вторую скрипку, а это не есть хорошо.

Однако есть Гамлет, со всеми его эмоциональными оттенками и рефлексией. Размышления, которые помогают познать мир и человека, — вот в чем смысл образа Гамлета в этом фильме. Датский принц побеждает том, что распознает окружающее: мысль поднимает его над конкретными обстоятельствами семьи, королевского двора и всей Дании-тюрьмы. Финал трагедии — возвышение мысли, которое помогает прорваться ей сквозь века.

10 из 10

На этой неделе телеканал «Культура» представил ретроспективу трёх экранизаций трагедии Шекспира «Гамлет» (Лоуренса Оливье 1948 года (Великобритания), Григория Козинцева 1964 года (СССР), Франко Дзеффирелли 1990 года (США)), за что громадное спасибо телеканалу «Культура». Сняв с полки соответствующий томик Шекспира и перечитав пьесу, я включила телевизор и стала пересматривать фильмы.

По моему мнению, наш фильм советского периода — лучший и пока никем не превзойдённый уровень искусства. Большое впечатление производит прекрасная операторская работа, средневековый замок, мрачная природа создают и подчёркивают гнетущую атмосферу трагичности, грядущих новых бед, безысходности. Впечатляет, что замок снят таким образом, что создаётся впечатление, что он существует как ещё одно действующее лицо. Ни в одной из виденных мною экранизаций этой трагедии Шекспира нет ничего аналогичного. По-моему, даже тот факт, что фильм снят в чёрно-белом варианте, очень хорошо подходит к этой трагедии Шекспира.

По моему мнению, музыка Шостаковича уникальна. При всей моей любви к классической музыке, никогда не причисляла Шостаковича к моим любимым композиторам и слушать отдельно от фильма такую музыку не стала бы, но меня впечатляет, как органична именно эта музыка в контексте этой трагедии Шекспира и этого фильма.

Сцена появления тени отца Гамлета впечатляет и производит сильное воздействие и сегодня, в век компьютерных технологий. Более того, по моему мнению, спецэффекты современного кинематографа не способны произвести аналогичное впечатление на зрителя.

Текст в фильме приведён в лучшем, по моему мнению, переводе Пастернака. Не стану «ломать копья» на модную нынче тему «за» и «против» оригинала и переводов, напомню лишь в который раз современным поборникам оригинала, что во все времена и у всех народов делаются переводы классики и это признаётся нормальным явлением в человеческом сообществе. Что касается меня, то я очень люблю переводы Пастернака, и этой пьесы в том числе. В моём понимании, перевод Пастернака очень театральный, образный, красивый, с глубоким смыслом. Что касается некоторой кажущейся вычурности и манерности таких текстов, то, по-моему, или человек, читающий книгу, пришедший в театр (в данном случае — смотрящий фильм) понимает и принимает, что перед ним театр, а в театре не говорят как в жизни, или нет.

Очень люблю чисто театральную манеру наших актёров «старой» классической школы декламировать, читать, проигрывать текст чисто интонационно, голосами — по-моему, это был отдельный вид искусства, и лично мне, например, очень жаль, что этот вид искусства на сегодняшний день утрачен. Одного только Иннокентия Смоктуновского можно просто слушать на слух, вне зависимости от того, в кадре артист или за кадром, хотя, при всём моём уважении, я не могу сказать о себе, что я понимаю или полностью согласна с тем, как артист играет эту роль, этот текст, хотя есть места, которые мне очень нравятся и производят глубокое впечатление: например, моё любимое место с флейтой, или, например, сцена с матерью, не говоря уже о знаменитых монологах.

Мне очень нравится, что в этом фильме Офелия — не бледная тень, не теряется на фоне основных персонажей, их страстей и поступков, как это часто бывает с исполнительницами этой роли (хотя, вполне возможно, сам текст пьесы Шекспира и поднимаемые в нём темы не дают возможности актрисам создать крупный образ), а ведь актрисе Анастасии Вертинской здесь всего лишь 18—20 лет. (Современные молодые актрисы, учитесь, пожалуйста, пока есть у кого!.. Пожалуйста…). Более того, по моему мнению, современные фильмы ужасов не способны произвести на зрителя такое же впечатление, какое производят сцены сумасшествия и гибели Офелии в этом фильме.

Конечно, при просмотре этого фильма заметно, что режиссёр мог знать о британском фильме и даже находиться под его сильным впечатлением. С другой стороны, заметно, что фильм очень русский: во время просмотра у меня часто возникали ассоциации с Пушкиным и ещё больше — с Лермонтовым (например, в начале фильма в сцене на балу иллюзия с лермонтовским «Маскарадом» почти полная), в сценах съёмок природы заметно, что места не похожи на Данию, в массовых сценах и в сценах на кладбище заметно, что в нашей стране раньше так снимали кино о войне (не говоря уже о том, что аналогичные сцены мы можем видеть в другом известном фильме Козинцева по Шекспиру — «Короле Лире»). Или концовка фильма, например: в результате того, что купированы некоторые фразы из Шекспира, видоизменяется и углубляется, по моему мнению, смысл финала, появляются ассоциации с древнегреческими трагедиями с их роком и предопределением. Лично мне такой финал нравится больше и производит гораздо большее впечатление, чем, например, финал в классическом британском фильме Лоуренса Оливье 1948 года (в котором текст полнее, финал ближе к Шекспиру, но в котором в финале ощущается, что зло преодолимо и возрождение возможно), или уж тем более в фильме Дзеффирелли 1990 года, в котором в современных быстрых темпах пробежались галопом по Шекспиру, обойдясь без какого бы то ни было глубинного смысла Шекспира вообще (что тем более печально и странно, учитывая, кто режиссёр).

По моему мнению, тем из современных людей, которые хотят знать, что такое мировое искусство театра, литературы, а также кинематографа того золотого классического периода, когда и кинематограф тоже был видом искусства, этот фильм к просмотру обязателен. Однако без подготовки смотреть этот фильм я бы не рекомендовала, сначала хотя бы прочитайте пьесу Шекспира (не говоря о том, чтобы попытаться её осмыслить).

Уильям Шекспир — это один из величайших литературных гениев человечества. Совсем недавно исполнилось 450 лет со дня его рождения, но пьесы знаменитого драматурга продолжают ставить на сценах всех театров мира.

Надо сказать, что ещё ни одна из пьес Шекспира не произвела на меня такого громадного впечатления, как «Гамлет». Прочитав её в 14 лет, мне тут же захотелось увидеть шикарную постановку под стать трагедии. Наслышавшись об одноимённом советском фильме, решила посмотреть сначала его: ведь всё-таки своё, родное. К тому же музыку к этому фильму написал Д. Шостакович (а он мой любимый советский композитор), что ещё больше удвоило моё желание.

Фильм затянул меня с первых же кадров: мерный и протяжный бой колокола, крупный план бушующего моря (олицетворение душевного состояния главного героя) завораживают зрителя. А потом потрясающая сцена встречи Гамлета и матери, сыгранная в пантомиме: сын скачет в Эльсинор, узнав о внезапной смерти отца, и, чуть только он вбежал в замок, королева Гертруда (Эльза Радзинь) бросается в объятья Гамлета (Иннокентий Смоктуновский). Мы не видим лица принца, но какими-то фибрами души Смоктуновский передаёт глубокую печаль героя.

Прочитав выше весьма противоречивые мнения о монологе «быть или не быть» (Смоктуновский произносит его как бы про себя), хочу сказать, что в этом фильме он снят как нельзя лучше: ведь такие мысли являются сокровенными, «дерзновенными» для любого человека.

Последущие сцены с участием замечательных актёров: короля Клавдия (Михаил Названов), Горация (Владимир Эренберг), Офелии (Анастасия Вертинская), Полония (Юрий Толубеев) и др. — также поражают своей выразительностью. Но по-настоящему царит в этой картине гений Смоктуновского: герой его сильный, волевой и энергичный человек с тонкой душевной организацией; его боль, разочарования, любовь и гнев передаются и зрителям. Как замечательна сцена с Офелией, где Гамлет догадывается, что девушку подослали к нему с целью выпытать его собственные намерения, но эти слова: «Я вас любил когда-то!…» сказаны с такой страстью и любовью, что мы понимаем; ни смотря ни на что Гамлет любит свою «нимфу».

А сцена со флейтой? Это знаменитое «на мне играть нельзя», которое Гамлет бросает в лицо своим уже бывшим друзьям с плохо скрываемым гневом (как они, мол, им, принцем, посмели вертеть, как игрушкой!) — вершина актёрского мастерства.

Нельзя не отметить игру Анастасии Вертинской. Хрупкая, чистая душой девушка оказывается марионеткой в руках подлых и хитрых людей. Поражает её любовь к низкому душой отцу: ведь из-за его смерти от рук Гамлета она сходит с ума! К слову сказать, именно эта роль и принесла настоящую, мировую славу…

Такие фильмы нужно смотреть в тишине и в темноте, одному, чтобы понять глубокий смысл этой великой трагедии. По моему личному мнению, это одна из величайших экранизаций Шекспира и один из двух лучших фильмов Козинцева (второй — «Король Лир»). Нам же, зрителям, остаётся смотреть и восхищаться игрой гениальных соотечественников.

В 2014 году большой юбилей — 50 лет «Гамлету» Григория Козинцева. И, на мой взгляд, это до сих пор недосягаемая высота. Никто за эти 50 лет не смог повторить то, что сделали Козинцев, Смоктуновский, Шостакович. Никакие 3D технологии не сравнятся со сценой появления тени отца Гамлета. Это снято в 1964 году! До сцены смерти Офелии не дотягивает ни один фильм ужасов. И уверен, что никто и никогда не повторит то, как Иннокентий Смоктуновскй шепчет, истерит и просто молчит спиной.

Повезло ли Смоктуновскому с ролями? Надеюсь, что он смог воплотить на сцене и на экране те образы, о которых мечтал. Ведь он совершенно не актёр одного амплуа. Ну, разве можно сравнить его Плюшкина или Порфирия Петровича, Деточкина или Вадима Антоновича из «Дочки-матери» Герасимова? Мне думается, что Смоктуновский — не просто большой актёр, точнее будет сказать — это большой человек. Человек талантливый до предела, честный по отношению к своей работе. Он настолько уважает зрителя, что ни одно слово не произносится без умысла. Умысел есть в каждом жесте, повороте головы или рук. Ему даже не обязательно присутствовать на экране — некоторые монологи Гамлет читает за кадром, но мурашки бегают — Смоктуновский работает.

Есть такой миф, что каждый актёр мечтает сыграть именно Гамлета. Я бы к этому мифу добавил ещё одну мечту — сыграть Гамлета так, как это сделал Смоктуновский. Но ведь ни у кого не получится.

Честно: меня не очень впечатляет (трогает) история, рассказанная Шекспиром. Особенно те культурные слои, которые окружили за эти века сюжет. Особенно с красивым и поэтическим переводом Пастернака. Но при этом, на мой взгляд, создателям этого фильма вполне удалось рассказать о конфликте порядочного человека с непорядочным миром. Почему Гамлет — одиночка? Зачем Клавдию нужна власть?..

«Гамлет» Козинцева — это ещё и ювелирная работа всех художников, костюмеров, скульпторов (вы часто в титрах видели скульпторов?) — всех тех, кто создал атмосферу датского замка. Мне кажется, они даже переплюнули Шекспира, создав собственную страну. И возникает ощущение, что перед нами документальный фильм, снятый в те времена в той самой Дании.

Предпоследний фильм уже искушённого, замечательного режиссёра Григорий Козинцева, можно смело назвать самой лучшей экранизацией Шекспировской трагедии «Гамлет». Даже в конкуренции с такими серёзными авторами, как Лоуренс Оливье, Франко Дзеффирелли и Кеннет Брэна, даже спустя уже почти 50 лет — экранизация Козинцева продолжает быть самой лучшей во всех отношениях (субъективно).

Очень радует, что благодаря этой экранизации, зарубежный зритель познакомился с таким великим актёром, как Инокентий Смоктуновский и чуть менее великой актрисой Эльзой Радзиней.

Здесь уже можно наблюдать того великого Григорий Михайловича, который в конце концов нашёл себя и снял две великолепные экранизации по трагедиям Шекспира. Нет смысла детально раскрывать, что происходит на экране в течение 150 минут, так как с Шекспиром и так всё ясно, но радует то что, даже доскональное знание данной пьесы не мешает смотреть её и присутствует интрига на протяжении фильма, даже при том, что большинство зрителей уже давно знают, чем закончится история датского принца. Это происходит потому, что здесь сценарии играет маловажную роль и вся картина строится, именно, на изобретательных художественных решениях Козинцева, на прекрасной игре актёров и конечно же на замечательной музыке Шостаковича. Излишний пафос, ничуть не даёт нам ощущения театрализованности, наоборот — подобный формат постановки добавляет соли к средневековой обстановке и делает фильм более живым и динамичным. Одна из самых важных заслуг Козинцева, в том, что он очень умело отобразил обстановку средневековой Европы и при этом далеко отстранился от русской эстетики, что даёт картине большую реалистичность и вообще ощущение, что фильм снимался в Эльсиноре в 1601-ом году.

Просмотр обязателен!

P.S. Я заметил, что Андрей Москвин (оператор почти всех фильмов Козинцева) оставался верен Козинцеву до конца своей жизни и мне стало чуть-чуть обидно, что он не дожил до того, чтобы приложить свою руку мастера и к данной киноленте тоже.

9 из 10

В театре Высоцкий неповторим, его роль беспощадна и разрушительна. Мятежнейший дух, пугающе решителен; доказал, умирая на сцене, что выбора ему по счастью не дано. Так кто же Гамлет? В кино Смоктуновский несравним дважды, его игра индивидуальна и закрыта. Как узника человеческой бедности; из жалости он должен быть суровым, и как себя с любовью поручает нам, но притворяется с какой-то целью. Прогрессирующе терзаем сомнениями, болезнен и одержим, перегружен измышлениями; его слова уже кинжалы, а делом будет месть. Скромно оправдывает жестокость, искренне защищая ей любовь, — трагически безнадежен; да, несчастья начались, готовьтесь к новым.

Как же давно порвалась связующая нить не только дней, вообще всего, что в свете, и вопрос быть или не быть, невпример честным, — не стоит. По нашим временам быть честным, значит уже быть одним из миллиона. Одним остаться среди всех, толкаясь между небом и землею, теряя чувства страха и любви. В его распоряженье больше губительный сарказм, чем благородных оснований, чтобы обдумать и облечь, от смерти веру уберечь. Какое же чудо природы человек, как благородно рассуждает, разуменьем некоторых почти равен Богу… Нельзя не вспомнить шестьдесят шестой сонет, как еще неспелый плод больной души, несостоявшийся монолог обреченного безумием мира человека.

Самую известную трагедию Шекспира прочла в 12 лет. А вот фильм довелось воочию увидеть только теперь, в 20, причём почти случайно. Сидела в интернете ночью во время зимней сессии, блуждала по сайту с фильмами и тут вспомнила о том, что у Козинцева есть фильм «Гамлет». Вспомнила в связи с тем, что об этой роли мечтал Г. Вицин. Итак, приступим…

Начну с того, что в картине отсутствует первая сцена трагедии и выпущена часть монологов. Иначе фильм затянулся бы на добрых 3,5—4 часа. Он и так-то длится 142 минуты. Но в силу ограниченности хронометража пришлось сократить трагедию. Впрочем, на моё восприятие это никоим образом не повлияло.

А вот теперь собственно о фильме. Никогда ранее я не смотрела советские драмы и не знала, что это такое. Впрочем, «Доживем до понедельника» видела. Но и только. Но из-за любви к пьесам Шекспира решила взглянуть.

Жалеть о потраченных двух с половиной часах не пришлось. Редко где можно увидеть подобное. Безупречно переданные характеры, суть самой трагедии, и при этом отсутствует какая бы то ни было нарочитость. Даже чисто визуально. Помните испанские костюмы короля Клавдия? На Названове эта вычурная одежда выглядит как вторая кожа. И сравните его костюмы с черным костюмом Гамлета — очень простым, почти современным, в мягких складках. В фильме всё это работает на создание образов. Испанская одежда смотрится почти панцирем, защитной оболочкой, помимо яда, к которому дважды прибегает Клавдий. Он как бы говорит: «Я защищён, и меня лучше не трогать». Вот уж подлинно… Хотя, конечно, единственный, кому бы стоило защищаться — это сам Гамлет.

А кто защищается? Тот, кому есть чего бояться, не правда ли? Клавдий боится разоблачения, иначе бы зачем ему посылать племянника на смерть. Такое чувство, что он обо всём догадался и только из осторожности ничего не предпринимал против Гамлета, за исключением слежки.

Гертруда, которую буквально рвёт из стороны в сторону, — от мужа к сыну и обратно, — тем не менее не выдаёт Гамлета мужу. Не может этого сделать. Сын для неё, к её чести, дороже. Но открыто встать на его сторону она не может, — не тот характер.

Посочувствовать можно всем, даже Клавдию. Жить под Дамокловым мечом, ежесекундно опасаясь разоблачения, и всё больше запутываться в собственных преступлениях — иначе его поступки и не назовёшь — упаси Боже от такого! Хотя, конечно, нужно было думать головой, к чему приведёт убийство брата, ведь одно неизбежно тянет за собой другое; стоит только начать — и уже не остановишься. И можно проиграть самому, став жертвой собственной хитрости (или подлости, назовите как хотите). Все злодейства Клавдия вернулись к нему бумерангом. И тут его уже не жаль.

Никакой нарочитости — ни в костюмах, ни в манерах, ни в интонациях — здесь нет. И даже этим не пахнет, в отличие от многих других фильмов. Даже разговор на повышенных тонах между Гертрудой и её сыном смотрится совершенно естественно. Жаль становится обоих: и Гамлета, вынужденного доказывать совершенно очевидное и не способного убедить мать, и Гертруду, в упор не видящую истины, какие бы доказательства ни сунули ей под нос, и разрывающуюся между мужем и сыном.

Даже не буду сравнивать этот фильм с другими «Гамлетами». По силе производимого впечатления его можно сравнить только с «Королём Лиром» того же Козинцева.

10 из 10

На фильм попала случайно, так уж вышло, что было необходимо прочитать великую трагедию Шекспира. Прочитав, решила посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы лучше представить себе главных героев. Выбор остановила на советской версии, и не прогадала.

Ну что тут можно сказать? Гениально. Таких актеров как Смоктуновский и Вертинская, не будет уже наверное никогда. Не было и не будет. Поразительно сыграны роли, переданы переживания, чувства главных героев. На две серии фильма мы попадаем в великолепные мир старой Дании, с её замками, морями, древними легендами и ожившими призраками. Начинаешь вместе с героями переживать, думать, философствовать…

Понимаешь Гамлета, перед которым стоит цель — отомстить за своего отца. Поражаешься коварству короля, который ради престола убил родного брата. Сопереживаешь королеве, вынужденной разрываться между преданностью сыну, умершему мужу и новому жениху. Сердце разрывается при виде потерявшей ум Офелии, обезумевшей от смерти отца, которого убил возлюбленный.

Печаль, смятение, долг, грусть. Ключевые слова для понимания драмы. Вечные герои, лучшие актеры в бессмертной трагедии Шекспира.

На мой взгляд, нет такой отметки, которая смогла бы достойно оценить игру величайших актеров, работу режиссера и оператора.

10 из 10

После просмотра фильма я еще сильнее полюбила Смоктуновского, невероятно органичного и натурального в своей роли. Вот оно настоящее воплощение Гамлета! Каждый из выдающихся актеров мечтает сыграть Гамлета. Так вот — Смоктуновский с этой задачей справился более чем достойно.

Фильм собран усилиями настоящих мастеров своего дела: музыка — Шостаковича, блестящее актерское исполнение, практически не измененные тексты Шекспира в переводе Пастернака(лучшем на мой взгляд), плюс черно-белая тональность картины.

Словом, очень грамотно, взвешенно и ничего лишнего.

Смоктуновский — действительно бриллиант в этой картине, остальной актерский состав подобран хорошо, но лишь оттеняет игру главного героя.

Конкуренцию составляет Офелия в исполнении Вертинской ее эпизодические появления дышат юностью, женственностью и чистотой.

За три часа просмотра 2-х серийного фильма переживаешь целую гамму эмоций:от депрессивных до кипящих шекспировских страстей

Фильм не дает ответа на вопрос «быть или не быть», но на вопрос «смотреть или не смотреть»: однозначно советую первое!

Принц Датский (Иннокентий Смоктуновский), он же Гамлет, глубоко переживает потерю самого близкого ему человека — своего отца, призрак которого является к нему и раскрывает тайну своей смерти.

В данном фильме, снятом по мотивам одноименной трагедии Шекспира «Гамлет», переплетаются разные чувства и переживания. Поднимаются самые волнующие каждого человека вопросы: бытия и любви, товарищества и предательства… Главный герой влюбляется, затем глубоко отчаивается, потом неимоверно злится, но вдруг впадает в безумие. Наверное, мало сказать, что картина заставит просто поразмыслить обо всем этом. Нет, это нечто большее: она добавит в Вас что-то новое, какой-то неизгладимый след.

Безусловно, это шедевр. После просмотра фильма хочется лишь молчать. Внутри остается впечатление чего-то монументального. Если нажать на паузу в любой момент фильма, можно убедиться, что это может быть отдельной фотографией. Остановите еще где-нибудь — и это произойдет еще раз. Композиция кадра выдержана так, что нельзя сказать, что нужно было сделать это по-другому. Нет, нужно было сделать именно так, как это сделал режиссер (Григорий Козинцев). Игра каждого отдельного актера отточена до мелочей. Гамлета действительно невозможно разгадать — образ передан безупречно. Грань между безумием и цепким умом героя сложно прослеживается — Смоктуновский полностью добился своей цели.

Музыкальное сопровождение к фильму писал сам Дмитрий Шостакович — величайший композитор и пианист. Музыка в любом случае останется у Вас в голове — трагичная, грустная, но до глубины душевная.

Призрак, медленно шагающий по холмам с длинным развевающимся плащом, загадочный замок, отреченный вид скал — все это остается перед глазами еще несколько дней, а общее впечатление от фильма — пожалуй, на всю жизнь.

10 из 10

Этот фильм нужно смотреть в темноте. Идеально — в кинотеатре, но найдите, для начала, такой кинотеатр; реально — дома, где-нибудь на полу перед монитором. Не пить чай, не доедать семейные запасы печенья; Козинцев, конечно, не Тарковский, но тут если не режиссура, то актёрская игра требует предельного зрительского внимания. Словом.

Где-нибудь в интернете есть видео, где Смоктуновский, в гриме и костюме Гамлета, произносит «новогоднее поздравление для телезрителей» (судя по обстановке, самое начало фильма, речь Клавдия). Не нужно быть Человеком Проницательным, чтобы понять, насколько расстроенным он выглядит там, и как нервно подрагивает у него голос, и почему на других, съёмочных, кадрах, так зло спорит он со своим режиссёром, а тот лишь молчит с отстранённой улыбкой. Кратко очерчивая персональную позицию: Гамлет этот тот самый, которого я, читая пьесу, видела «в очах души своей», а ещё он, некоторым образом, сыграл длинный список ролей, преданно мной любимых… Наверное, Смоктуновский знал, как лучше. Но вышло, как записано в известных источниках, и что уж тут.

Эстетика чёрно-белого — вот, что, помимо вышесказанного, я люблю в этом фильме. Она совсем не такая, как, скажем, в экранизации с Лоуренсом Оливье: тоньше, острее, хруп… чее? И сами Принцы (раз уж я взялась сравнивать), какая странная штука: герой Оливье каждым движением излучает породу, но вот эта упоминавшаяся уже подкожная, вненациональная интеллигентность — у Смоктуновского, и только. И тихий голос. И отзвук князя Мышкина, которого он, в общем-то, считал героем куда высшего порядка, чем шекспировский борец за справедливость.

Много думать можно над Офелией Вертинской. Этот её переход в безумие — вначале после пьесы, когда отец бросает её, и когда хоронят Полония — с поднятыми к лицу руками, с таким странным выражением… будто она задыхается. Или тонет? Конечно, тонет. То, как она шарахается от Гамлета — ещё в самой первой, бессловесной их сцене. Бояться настолько может лишь человек, уже видевший насилие; не потому ли она так покорна брату и отцу? А ещё есть Клавдий, в сцене спектакля повторяющий движение сценического Луциана: правая рука его вливает яд из невидимого пузырька в невидимое королевское ухо. И Розенкранц, в «сцене с флейтой» стоящий позади принца, и медленно опускающий руки по мере того, как их с Гильденстерном положение становится всё более и более определённым: принц произносит «но играть на мне нельзя!», и ладонь Розенкранца накрывает эфес шпаги. И много других деталей, которые рассматриваешь, когда любовь к выходит на финишную прямую.

Для тех, кто привык оценивать Гамлетов по «быть или не быть»: не делайте этого. Не с этим фильмом. Если уж хотите сложить мнение за десять минут, посмотрите диалог с Полонием («у вас есть дочь? не пускайте её на солнце, не зевайте, приятель…»), или выступление столичных трагиков («взгляните, какой радостный вид у моей матери, а всего два часа, как умер мой отец!»), или сцену после убийства Полония («король… не более, чем ноль»), или… впрочем, этого довольно.

Ещё несколько пересмотров, и я окончательно выучу наличествующий в фильме перевод Пастернака. Порадуйтесь, да, порадуйтесь за меня.