Смотритель (1963)

Нобелевский лауреат Гарольд Пинтер жизнь, пьесы и сценарии посвятил попыткам восстановления достоинства в человеке, снова и снова заставляя героев беспрерывно разговаривать между собой в замкнутом пространстве, частенько не зная, чем закончится беседа, но будучи уверенным в том, что в ней обнажится людская сущность. Вот и в раннем, но в одночасье прославившем драматурга, «The Caretaker» есть лишь захламленная пыльная комната в старом доме в послевоенной Англии и трое мужчин. Двое из них — хозяева жилища и родственники, являющиеся полной противоположностью друг друга, а третий, чудом избежавший побоев нищий старик, которого спас и разрешил задержаться у них милосердный брат, в то время как второй — жестокий — воспользовался появлением гостя для того, чтобы попрактиковаться в выбивании почвы из-под ног у уязвимого существа. Бродяге, волей случая обретшего кров над головой, некую временную защиту от тягот внешнего мира, приходится лавировать между добром и злом, чтобы не лишиться всего этого, постепенно вынужденно открываясь.

Фильм слово в слово, действие в действие повторяет одноименную пьесу, так что о каком-либо особом режиссерском видении здесь речи идти не может. Плезенс, Шоу и Бейтс под руководством драматурга до съемок более 150 раз отыграли «Сторожа» на театральных подмостках. Доннер, наравне с тремя актерами и автором литературного источника, одновременно сценаристом, стал лишь одним из членов давно сложившейся творческой команды. Судя по тому, что все согласились работать над фильмом бесплатно, процессом кинопроизводства рулил энтузиазм, альтруистическое желание познакомить с пьесой как можно большее количество людей и, конечно, Пинтер. Понятно, что вопрос съемок в цвете при полном отсутствии средств на них даже не стоял, впрочем, в борьбе черного с белым он и не нужен. В этой камерной психологической драме ни у кого просто не было шансов ошибиться: многократно «репетировавшие» в спектаклях актеры на-гора выдали все, на что были способны, послушный режиссер заснял их яркий бенефис, а сценарист наконец-то сделал достоянием широкой общественности дискуссию о ней самой. Поскольку спор не носил привычного для подобной тематики прямого обличительного характера, а перенес рассмотрение острых социальных конфликтов в область интимную, личностную, то фильм, явно не ударяя по больному, даже не будучи сколько-нибудь зрелищным неожиданно получил признание, как профессионалов, так и любителей.

Незатейливая на первый взгляд, но многослойная при внимательном прочтении история, дает почву для серьезных размышлений. Потрепанная жизнью усталая Старость все еще, и надо полагать до полного ухода в небытие, вынуждена выбирать между Добром и Злом. Но она не хочет это делать, не желает определяться, и самое страшное — для нее не имеет значения «возле кого греться», лишь бы было тепло. Убогая, она полагает, что годы наделили ее опытом и мудростью, достаточными для того, чтобы можно было не жить по законам Добра или Зла, а манипулируя, использовать их в собственных довольно примитивных мелких интересах. Она хитрит и изворачивается, извивается ужом, то льстит, то угрожает, пытаясь столкнуть оппонентов лбами, не замечая того, как дюйм за дюймом проигрывает битву, нет, не за обладание личным койка-местом, а за собственное будущее. Не стесняясь, вываливая наружу весь свой возрастной багаж: расизм, косность мышления, леность, нежелание действовать и созидать, гордыню, Старость становится открытой книгой, но, увы, тонкой и неинтересной, пролистанной за три секунды и выброшенной на свалку за ненадобностью, ибо не смогла продемонстрировать нравственные принципы, независимые от внешней среды. Как результат, Добро и Зло отказываются вести битву за это неудавшееся создание, которое претендовать на высшую ценность никак не в состоянии. Человеческое достоинство похоронено, но не отчаивающийся Пинтер уверен, что это временно, и до конца жизни будет пытаться его воскресить.