Процесс Жанны д'Арк (1962)

«Процессу Жанны д`Арк» суждено было стать самым коротким фильмом Брессона (всего час), но при этом одним из самых выразительных и лаконичных. Простая в изобразительном отношении, без изысков фиксирующая диалоги, эта картина представляет собой подлинно мистический текст, ведь говорят в нем о Боге, чудесах, ангелах, но ничто из этого не показано, лишь рассказано, подразумевается. Суд над Жанной, ее смелые ответы, даже дерзость, крючкотворство в вопросах обвинителей, по мысли Брессона, напоминают еще одно судилище — над Христом. Собственно, весь фильм постановщик пытается показать бессилие епископов и священников подловить Жанну, представить истину как ложь. Данная лента, быть может, как никакая другая в фильмографии этого режиссера, путем жесткой, лапидарной постановки разлагает события, слова, поступки на составляющие их добро и зло, почти как в химии сложные элементы распадаются на более простые.

Смелость и непреклонность Жанны, ее следование истине во всех своих ответах затыкает рот ее обвинителям: им не за что ее казнить, если только не принимать добро за зло, ее беседы с Богом и святыми за дьявольские наваждения. Однако, сама военная биография этой простой девушки, как когда-то поступки Христа, доказывают, что она — от Бога. Брессон снял фильм о том, что мы часто не видим очевидного, погружены в буквализм, он снял обвинение против фарисействующих христиан, не видящих главного — действия Духа в мире и оттого клевещущих на Него. «Процесс…» в частной истории Жанны показывает нам каждодневную слепоты многих христиан (в том числе и священников), не способных отделить добро от зла, Дух от буквы.

Концептуальные параллели историй Жанны и Христа у Брессона осознанны: как две тысячи лет назад в Нем не увидели Бога, хотя Он делал такое, чего никто другой не делал, так и в Жанне, по сути спасшей Францию, не увидели посланницу Бога. Брессоновская режиссура пытается здесь, как и всегда сделать невидимое видимым, показывает 10%, а подразумевает, прячет в подтекст 90%. Задачей режиссера в этой картине было, мне представляется, не много не мало дать почувствовать зрителю действие Духа Божьего в словах Жанны и изощренную, дьявольскую ложь фарисейства в вопросах обвинителей. Выразительно противопоставив непреклонность истины и изворотливость лжи, Брессон снял не антиклерикальную картину о битве одиночки и системы, он сделал ленту куда большего масштаба о противостоянии добра и зла, кинематографическими средствами обнажив их свойства: добро просто и непреклонно, зло сложно и запутанно.

«Процесс Жанны д`Арк» несмотря на свой скромный метраж — кино важное и даже этапное для Брессона, ибо на тот момент как нигде больше, свойства его режиссуры конгениальны изображаемому материалу: режиссер всегда добивается простоты и ясности в своих фильмах ровно так, как это делала Жанна в своих показаниях. По этой причине можно сказать, что это еще и притча о споре постановщика с киноведами в духе бергмановского «Лица», где он отстаивает правомочность своей эстетики перед судом кинокритики, пытающейся софистически подловить его в показаниях.

- отрекись от сказанного ранее

Брессон утверждал, что этим фильмом спорит с Дреером. Но, после этого фильма Брессона пеплумы стало снимать сложнее. Брессон показал, что в таких серьезных вопросах смысл должен быть во главе угла: не нужно звезд, не нужно драматических эскапад, не нужно дорогих костюмов и реконструкции баталий. Достаточно самого скромного бюджета, нескольких непрофессиональных актеров и исторически подтвержденного сценария.

Действительно, сценаристу можно было вообще не напрягаться протоколы допросов нужно было лишь корректно адаптировать. И в этом было свое очарование.

-Жанна, церковь прощает тебя… Однако, для твоего спасительного покаяния…

Мне этот фильм напомнил «Франциска, менестреля божьего», который снял Роберто Росселлини. Такая же ставка на актеров любителей. Такой же поток исторически подтвержденных историй. Динамизм и неподдельная религиозность.

Через два года после выхода «Процесса Жанны» Паззолини снимет «Евангелие от Матфея», ленту сделанную в том же самом дискурсе. И вместе, эти три ленты сформируют своеобразную христианскую трилогию, раскрывающую многие непростые вопросы.

И если уж проводить параллели далее, то этот фильм так и напрашивается сравнить с «Процессом» Орсона Уэллса, вышедшим тоже в 1962 году. В сущности, обе ленты об одном и том же — раскрывается тема неправедного правосудия. Но, если в картине Орсона мы видим изысканную форму, множество звезд, эффектность и гротеск, то Брессон все минимизирует, сводя повествование к театральной постановке

- Сжечь ведьму

А еще мне понравился короткий хронометраж фильма. Действие очень точно началось — сразу процесс. Без каких-либо предисловий и отсылок к прошлому. Зрителю ведь и так все ясно. И тут было самое важное — удержать внимание. При любом раскладе — судебные заседания скучны. Это обилие слов. А Брессон выделяет лишь самое важное из истории, сводит хронометраж до одного часа и тем самым, уничтожает те привычные пафосные модели, которые навязывала история кино.

Это не «Бен Гур», а скорее реальный репортаж, простой и незатейливый. А раз так, то и думать зрителю придется о сути самой истории, проводить параллели и делать свои выводы

- я отрицаю ложные обвинения против меня, они не соответствуют правде

Мне жаль, что подобных фильмов не так много. Дискурс проповедуемый Брессоном в «Процессе Жаны» точно заслуживает развития. Вот, мне, так уж сложилось, сама эта историческая история не слишком интересна — слишком много вопросов и точно нет уверенности в объективности исторических данных. И вот, здорово было бы, если бы в стилистике «Процесса Жанны» нам рассказывали и другие истории: про Пиночета, про Чавеса, про Филиппа II Македонского, про жизнь Олимпии Эпирской после смерти Александра Великого…

8 из 10

Задумка режиссера — в точности до деталей передать атмосферу напряженности, почти документально изобразить процесс великого предательства и последующей казни легендарной Орлеанской Девы.

Однако, кроме миниатюры, изображающий исторический процесс, можно разглядеть одну великую проблему, порождающую множество заблуждений. А именно то, что священник и сама церковь, как институт не является безукоризненно истинным в своих деяниях и намерениях. Церковь — это не единственное средство общения с Богом, не безоговорочно правильное мнение, которому надлежит следовать. Священники те же люди, им иногда трудно избежать политических взглядов, им тоже нужны деньги, отсюда нельзя свято верить безукоризненности их бытия, а следовательно и корректности доверия таким людям. У каждого свой Бог в душе, каждый создает собственное мироздание, которое делает его счастливым, а священники и церковь зачастую оказываются оружием в руках политической машины. Мы видим безумный контраст: святую Жанну, отвечающая на все вопросы будто большой ребенок, как настоящий чистый и светлый человек, а с другой стороны продажные английской власти, которой выгодна смерть Жанны, священники, суровые и подлые, которые все больше в чистоте Жанны видят надменность и насмешку над собой, что показывает их гнев, их скрытое возмущение, а главное то, что не отличает их от обычных людей, не делает их достойными доверия.

-«Преклонись! Подчинись Церкви, Матери своей!» — матери, которая отправляет на костер одну из чистейших своих дочерей в угоду светской власти.

Церковь и священник не являются Богом, вот что должен понимать каждый верующий человек. Бог есть любовь вокруг нас, доброта к людям, а не навязанные каноны, работающие в угоду политике.

Кстати, проблема актуальная в современной России.

Вопросов много, но нельзя обобщать и складывать все в один сарай.

10 из 10

В основе сценария фильма — подлинные протоколы судебного процесса над Жанной, и герои фильма говорят цитатами из исторических источников. В этом и плюс фильма для зрителя, но вместе с тем — и определённый риск разочарования при просмотре.

Если вы настроились на очередной фильм Робера Брессона — то он перед вами.

Экономичная в выразительных средствах историческая драма. Работа со светом и цветами одежд, статичность пластики движений, позволяющие чёрно-белому изображению быть более выразительным, чем самые навороченные 3D эффекты современных голливудских боевиков.

Если вы настроились на исторический фильм о Жанне д`Арк — то нужно иметь в виду, что Брессон снял фильм не столько о Жанне и о Столетней войне, сколько о судебном процессе, о противостоянии девушки и казённой судебной машины (коя по своему характеру не может работать в яркой и развлекательной для зрителя манере, а действует в стиле «замучаетесь пыль по судам глотать»). С этой точки зрения фильм выполняет свою задачу.

С точки зрения выразительности, философского наполнения и глубины осмысления событий — он всё-таки проигрывает фильмам и Дрейера, и Люка Бессона, да и «Началу» Глеба Панфилова (хотя влияния Брессона в двух последних случаях трудно не заметить).

У Брессона получается личная судебная драма смелой и умной девушки. Исторический фон и значение событий в его изложении практически неразличимы.

Дрейрер, Бессон и Панфилов смогли создать более многомерные работы с более детально проработанным фоном.

Если у Робера Брессона крест, протянутый сжигаемой Жанне — это символ надежды на спасение, то у Люка Бессона, завершившего свой фильм такими же кадрами — это скорее предвестие костров инквизиции XV-XVII веков.

Для того, чтобы я написал что-то дельное по поводу этого фильма на меня самого должна спуститься благодать божия. Ибо он абсолютно нетипичен, выходит из формата кинематографа, заслуживает звание самого объективного из всех фильмов когда-либо снимавшихся или будущих снятыми. Квинтэссенция духа, торжество истины и красоты, борьба и… победа над смертью — все это можно заметить в данном фильме. НО! Только если смотреть внимательно.

Все же давайте разберемся — какую роль играет фильм в развитии кинематографии как искусства и какую непосредственно в творчестве Брессона. Сперва со вторым и тогда с легкостью поймем первое.

МОДЕЛИ. Фактически, в первой же своей крупной работе — «Дневник сельского священника» режиссер выложил на стол все карты, открыл целое множество различных приемов съемки, работы с актерами, постановки сцен. Среди прочего особенно выделяется игра актеров, которая заключается в общем… в отсутствии игры как таковой. Ибо сама ситуация, вещи находящиеся в кадре, движение руки, мгновенный взгляд лишь набрасывают контур характера персонажа, возможность же его выявить и раскрасить предоставляется нам и нашему воображению. Актеры фактически не знают, что они играют («Важно не то, что они мне показывают, а то, что они от меня скрывают и, особенно, то, чего они в себе не предполагают.») Режиссер и называет их вовсе не актерами, но моделями. В чем же разница? Модель служит лишь проводником между божественным с одной стороны и нами (зрителями) с другой. У модели отсутствует субъективность, которая лишь затемняет собой истинную сущность персонажа, беспрестанно переигрывает, недоигрывает.(«Ничто так не фальшиво в фильме, как этот естественный театральный тон, копирующий жизнь, эта калька выученных чувств»). Собственно откуда субъективность знает, что ей нужно играть, если об этом не ведают ни философы, ни психологи, ни писатели? («Актер, учащий свою роль, подразумевает существование некоего «я», известного заранее, а его нет»). Об этом может знать лишь сами персонажи, а ведь они… не более, чем выдумка.

ПОСТАНОВКА. Переходя к постановке, сразу оговоримся: чтобы воспринять ее нередко нужно просто-напросто подавить, опрокинуть то классическое представление о фильме, что довлеет над нами. Абсолютно любой фильм стремится возбудить в нас определенные эмоции, чувства, те которые мы хотим. Ведь мы за них заплатили! И лишь ленты Брессона ориентированы на то, чтобы мы сами возбудили, родили, создали свою собственную эмоцию (а не ту, что хотят видеть господа голливудские продюсеры). Хотя, кажется, что фильм дистанцирован от зрителя на несколько парсек, что он настолько горд, самостоятелен, высокомерен, что не удостоит зрителя и презрительного взглядом. Но это лишь иллюзия, которая возникает от непривычки. Ибо стоит сделать к нему всего один шаг… И вот он уже в вас, он — это вы.

БРЕССОН В КИНО. Ежели для Брессона подобные приемы не являются новшеством, то для кино в целом — это по сути должно было бы быть началом нового этапа, зновым витком, свежей тропкой, которую проложил Брессон. (Тарковский: «Это потрясающая самостоятельность. Хочешь смотри его, хочешь не смотри»). Но, был выбран другой путь. Абсолютно противоположный. Сотни миллионов долларов ради красивой картинки, перенасыщение эмоциями, безудержная погоня за стилем, новым форматом, свежей идеей, обнаженные женские тела, сливающиеся в страстном экстазе прямо во время перестрелки, тысячи раскуроченных машин, стометровые монстры в тысячный раз уничтожающие нашу несчастную землю, моря крови, отрубленные конечности, парящие в режиме сло-мо. Зритель смотри. Ты ведь этого хотел! Только не скучай! Но в итоге он все равно зевает и вспоминает старика Брессона, позволявшего ему всего один час побыть наедине с собой. То, что ему нужно.