Человек с планеты Земля (1959)

Энергичный конферансье (Зиновий Гердт) в шляпе-цилиндре и вызывающем полосатом жилете, размахивая тростью, разогревает публику — через считанные мгновения состоится запуск трех смельчаков — из пушки на Луну! Николь, Барбикен и Ардан открывают шампанское и чокаются. «Какая прекрасная мечта», прерывает пирушку мягко-ироничный закадровый голос. «Чепуха! Это невозможно. Вы бы все погибли в момент выстрела…» Рассеяв энтузиазм жюльверновских героев, Циолковский (МХАТовец Юрий Кольцов) захлопывает книгу и возвращается к работе — В Россию, в Калугу, в конец 19-го века.

Сюда же выслан из столицы приват-доцент Дорофеев (Владимир Балашов), при себе имеющий письмо к провинциальному чудаку-учителю (про которого легкомысленные аборигены говорят «это тот, что железные шары придумывает») от светил отечественной научной мысли Менделеева и Столетова, восхищенных его трудами.

Послевоенное советское кино представляется эрой мощных байопиков — от академика Павлова до адмирала Ушакова, от Пржевальского до Мичурина… Черно-белая киноповесть «Человек с планеты Земля» удачно дополняет этот блистательный список.

Борис Бунеев — разноплановый режиссер, создатель таких непохожих картин как сарвайвал-истерн «Злой дух Ямбуя», байкерский триллер «Серебряные озера» с Ростоцким-младшим или технофентезийная «Деревня Утка» с Роланом Быковым.

Сценаристы — Ежов («Белое солнце пустыни») и Соловьев («Война и мир» Бондарчука) — опубликовали свою, уже одобренную худсоветом, работу о Циолковском в журнале «Искусство кино» в 1958-м, причем главный герой носил тогда фамилию Старцев. Встречена она была, мягко говоря, в штыки. Авторы получили массу претензий за искажение образа ученого, историческую непоследовательность и даже за «водевильность». Воробьев, официальный биограф Циолковского, знакомый с ним лично, отказался от должности консультанта, найдя в тексте «извращения и трюки для придания «интересности»». Дошло до открытого обсуждения сценария, состоявшегося в Калуге. Современников возмущало буквально все — и карнавализация уже успевшего стать каноническим образа, и клишированность второстепенных героев, и превращение Калуги в салтыково-щедринский Глупов, и путаница в датах, и, даже, несомненная удача авторов — исполняемый героем «танец марсиан».

В свое оправдание авторы говорили о кинематографической условности и художественной концепции, но возмущенные письма уже успели дойти даже до Хрущева. В конечном итоге, это пошло картине только на пользу: сценарий переделывали восемь раз, все факты были перепроверены, документальный эффект стократно усилен, а условно-беллетризированный Старцев остался натуральным Циолковским.

Полуторачасовой фильм вмещает все важнейшие вехи пути человека, еще при жизни ставшего национальным достоянием страны. Долгие и бесплодные поиски финансирования у Императорского Технического общества. Дружба с эксцентричным аптекарем-изобретателем, наделенным коммерческой жилкой (Юрий Любимов, будущий знаменитый режиссер и создатель театра на Таганке). Попытка создания акционерного общества по производству лодок-самоходок. Насмешки прессы над печатными работами, изданными за счет сомнительных спонсоров и за счет семейного благополучия (в какой-то момент герой рассказывает, что подарком жене на день свадьбы стал необходимый для экспериментов токарный станок). Погруженность в работу, обывателями принимаемая за чудачество. Прогрессирующая глухота. Потеря сына. И несгибаемая вера в науку, в будущее, в людей, в неизбежную космическую экспансию землян. Если старость настигает человека, живущим в доме на улице, которая носит его имя, можно с уверенностью утверждать: этот умел жить.

Образ ученого в дальнейшем воплощали на экране талантливейшие отечественные артисты — Смоктуновский в «Укрощении огня» (1972, режиссер Храбровицкий), поэт Евтушенко во «Взлете» (1979, Кулиш), Юрский в «Королёве» (2007, Кара). Но Циолковский из «Человека…» все-таки и получился самым «человечным», естественным, самым живым… Кстати, не в последнюю очередь из-за уже упоминавшегося «танца марсиан».