Хлеб, любовь и ревность (1954)

Ново-назначенный начальник отделения карабинеров прибывает в маленькую деревушку где все у друг друга на виду и поэтому знают друг о друге всё. Пока нет преступлений герой Де Сики постепенно вводится в курс дел тамошними жителями. Жизнь их наполнена житейскими неурядицами и взаимными сплетнями. И нового, столь значимого персонажа, невозможно не присовокупить к тогдашнему виду соцсетей. В общем обычный провинциальный участок правопорядка, где на 700 жителей 5—7 правопорядцев (не плохая концентрация закона, почему интересно), похожий на наши фильмы об Анискине или сериале с Безруковым — сплетни, интриги, страсти, любовь. Украшается всё это деталями быта средиземноморцев — их выразительной жестикуляцией, красотой ГГ и конечно Джиной чья красота, хоть и зрела, а не юна, как по роли.

И так бы можно было дотянуть до конца фильма, с неизбежным любовным хэппи эндом и любованием «застывшей грации» Лоллобриджиды — если бы не южная экспрессия. Неожиданно в фильме звучат антиклерикальные нотки — религиозность высмеивается созвучными «Праздника святого Иоргена» методами! И это в насквозь католической Италии в 50-е годы!И где падре помогает не обещаниями загробного счастья, а вполне реальными деньгами беднякам и обустраивает их жизнь, лично участвуя в жизни общины. Затем следует мягко обыгранный элемент «подмены чемодана» — наоборот. Причём подменяют в необходимую сторону, не вещь, а человека — влюблённого, давая ему необходимую возможность объясниться. Что тоже в русле «любвеобильности» итальянцев.

И наконец выход сержанта, с его солдатской помпезностью, дающей сто процентный отсыл нашему зрителю к Козакову» — Я старый солдат и не знаю слов любви…». Причём если в нашем варианте это чистый гротеск, то у итальянцев, в связи с их большей экспрессией по жизни, тяжелее понять: то ли само-ирония, то ли просто «необходимый» для сцены признания пафос.

6 из 10