Скандал в Париже (1946)

В легкой и непринужденной манере этот фильм повествует о «начале славных дел» Эжена Франсуа Видока, который сумел войти в историю сразу в двух ипостасях: преступника и детектива. Конечно, это не начало самой биографии. О всех похождениях героя упоминается как-то вскользь, а на первый план выходит чисто авантюрный по своей поэтике анекдот: Видок и его верный друг позируют художнику в роли Георгия и змия соответственно, что в итоге приводит к обретению лошади, а через какое-то время возвращает героев в то же место, где их, точнее самого Видока ждет ряд перипетий уже мелодраматического характера, что тоже неудивительно, ведь фильм откровенно паразитирует на романтической или точнее, сентименталистской эстетике. Благородный вор и молодая аристократка, чистые помыслы и устремления, скрытые за преступным «фасадом» души, а в итоге порывы гуманизма, приводящие к исправлению — всего этого в фильме предостаточно. Однако предостаточно не значит чересчур. Талант Джорджа Сэндерса позволяет реализовать эту в чем-то даже водевильную историю на должном уровне.

Иными словами, не ждите от этого фильма биографичности или автобиографичности. Это вроде бы парадоксально, ведь ключевая сюжетная опора — книга самого Видока. Однако автобиография написана «литературном негром», и в ней Видок предстает, как ему заблагорассудится, а не как могло быть дело. В конце концов, фильм противоречит ей на прямую во многих мотивах. К примеру, в реальности Видок предложил свои услуги полиции, припертый к стенке бывшими сокамерниками, которые грозили разоблачить его десятилетнее парижское инкогнито. В фильме же метаморфоза героя обоснована моральным движением души, не без влияния обаятельной молодой протагонистки. То есть киношный Видок получился даже более литературным, чем книжный, его судьба еще более жестко зависит от мелодраматических схем и штампов, чем это могло иметь место быть в действительности, а подобная морализация идет фильму явно не на пользу.

6 из 10