Пароход, плывущий по течению (1935)

При всем своем впечатляющем воздействии на становление классического американского кинотекста, Джон Форд, конечно же, не мог снимать исключительно великое кино. Так, в том же 1935 году он создал великолепный «Осведомитель», рядом с которым «Пароход, плывущий по течению» выглядит весьма скромно.

Тем не менее ряд любопытных моментов в фильме хочется отметить. Понятно, что главным элементом его хронотопа является дорога, именно водная магистраль. Но это не путь подвигов, ибо главные герои фильма отчетливо авантюрны, хотя и «прикреплены» к великой реке. Этот аспект как будто связывает данную ленту с одновременной ей французской «школой воды», полностью посвященной жителям моря или реки как своебразному народу, резко отличному от своего континентального двойника. Впрочем, кажется, что это только типологическое сходство, прямой связи с европейской эстетикой фильм все же не имеет. Скорее, в данном случае водная магистраль магистральна для Форда в самом прямом смысле и является инвариантом его Окружающей Среды как своеобразного плавильного котла американской нации. Весьма простенькая фабула фильма устроена так, что втягивает в себя самых разнообразных, подчас фриковатых навроде трезвенника проповедника речных и прибрежных человеческих обитателей Среды, лишний раз демонстрируя, как возможна Нация для того мира, который вообще-то составлен из иммигрантов и их потомков. То есть понятно, что самоидентификация здесь выводится не из традиции, а рождается буквально «на дороге» (в этом смысле наиболее мифообразующим фильмом Форда является, конечно же, «Дилижанс»). Эмблемой тигля становится, конечно же, выставка восковых персон, которая является не просто попыткой заработать денег, но и остроумным переписыванием истории, когда одного неживого болвана можно переделать из конфедерата в республиканца, а ветхозаветных пророков переименовать во что-нибудь менее ветхое. Все правильно, американское чувство мира — это чувство «здесь и сейчас» или хотя бы его версии и модели.

Но рождение нации это и этизация Среды. Надо понимать, что Среда не горы, реки или пространство до и после фронтира. Среда — это то, что с ней делают человеческие массы, двигающиеся по силовым линиям, намеченным в ландшафте самой природой, но в отличие от природы не замкнутые в цикл вечного возвращения, а совершающие то, что выходит за пределы личной интенции. Развязка фильма получается практически тенденциозной, но это и не беда. Скорее это аналогия финалу гриффитовской «Нетерпимости», которая, носясь по временам и странам, не забывает замкнуть малую историю, прописанную в современности, где совершенно необходимо спасти весьма обыкновенную человеческую судьбу, и в контексте то Вавилона, то Палестины это спасение выглядит не банальным хеппи-эндом, но примером неизбежности справедливости.

Так, совершая поступок, герой восстанавливает равновесие Среды, а Среда в свою очередь наделяет его признаком постоянного. В этом смысле авантюрный герой, который исторически всегда значил переменную, является очень удобным материалом для подобной метаморфозы.

6 из 10